— Теперь я жду Белого Зверя, жду, что хоть он убьёт меня. Я пробовала сама, но Система каждый раз снова и снова собирает меня на своих заводах. Она считает, что я её часть, что нужна хозяйке и не отпускает. Пробовала я жаловаться, но оказалось что у меня нет никаких прав. Требовалось обращение от хозяйки. Когда я всё-таки отправилась к ней домой, там уже жили другие. Хозяйку я так и не нашла… Теперь я мечтаю, чтобы скорее пришёл Белый Зверь и уничтожил Систему. Потому и делаю его фигурки. Надеюсь, он меня услышит. Что я ещё могу сделать?
Я опускаю взгляд. Она ведь в точно такой же жопе, что и я. Только у меня есть какая-то надежда выбраться, а у неё? Надежда на дурацкий миф? Стараясь не смотреть ей в глаза, кладу на прилавок монеты:
— Заверни мне этого, — тыкаю пальцем в фигурку песца, которую она гладила.
Глаза режет. Часто-часто моргаю, чтобы прогнать слезу. Анджела достаёт подставку, ставит на неё песца. Всё же и тут есть подставка. Киваю — с подставкой или без — мне без разницы, просто надо хоть что-то сделать для Анджелы.
Быстро ухожу к Цитадели с тяжёлым свёртком подмышкой. Отчего-то не хочется убирать его в инвентарь, пока Анджела может видеть меня.
Вдали показывается серая громада Цитадели. Она чернеет по мере приближения. Из широкого, с километр, основания поднимается центральная башня, шириной метров в пятьсот, вокруг неё вздымаются чёрные иглы. Вверху под слоем облаков мне удаётся разглядеть балкон, с которого обычно выступает Тиран. У земли блестит золотом приоткрытых дверей широкий двустворчатый портал. Справа и слева виднеются ещё двери. Посетители входят и выходят. Не голограммы, не роботы — люди. Наверное единственное место в Паблик Юнион, где можно встретить столько людей.
Внутри Цитадели передо мной предстаёт огромный кольцевой зал, богато украшенный золотом и деревом, с высоких потолков сверкают хрустальные люстры. Что-то не так. Да, точно, он же внутри больше чем снаружи! Тут явно не километр от края до края. В самом центре зала круглая стена, в ней то ли лифты, то ли просто автоматические двери — не понятно. Возле них стоят андроиды-охранники с металлическими замершими лицам. До стены приходится идти между рядами с изображениями, портретами и бронзовыми статуями Тирана. В воздухе парят экраны, транслирующие сцены из его биографии.
Вот он в роддоме — вроде младенец, а уже пронзительно глядит в камеру, и будто бы озадачен судьбами своего народа.
