Путешествие по стране Руставели | страница 38
Дальше слушать его становится все труднее. Голос молодого писца становится все тише, только видно, как шевелятся губы и приливает кровь к его лицу. Сановники в зале, изображая на лице удовольствие, аплодируют. Но расслышать что-либо нельзя, видны только хлопающие руки. Поэтому слова признательности, высказываемые царицей Тамарой, не слышны.
Наступившая тишина становится тягостной, опасной. Торжественное сияние в тронном зале внезапно меркнет. С глухими криками все убегают, несутся прочь. Залы пустеют, исчезают фрески, золото, серебро. Тронный зал заливает зеленая глазурь. Вторжение монголов? Но ведь оно произошло гораздо позже…
Стелющаяся розовато-серая пелена пропитывает все холодной влагой. Когда я открываю глаза, то вижу, что рядом со мной, с папиросой в зубах, небритый, в мокрой от росы траве сидит Саша, наблюдающий восход солнца…
Затонувший город
Невероятно синее, оно с левой стороны начинает наконец просвечивать через редкий лес, пробуждая своим терпким запахом предвкушение удовольствия окунуться в его волны. Многозначительно я смотрю на Сашу. Он, улыбаясь, кивает, уговаривать его мне больше не надо. Непреодолимое желание искупаться испытывает теперь и он.
Не доезжая какого-то поселка, Константин тормозит у обочины. Не успевает он еще остановиться, как я выскакиваю из машины и, сбегая по взъерошенному склону, стягиваю на бегу рубашку. Константин что-то кричит мне вслед. Не отрывая глаз от пенящегося прибоя, я вместо ответа лихо, с развевающейся на ветру рубашкой, длинными прыжками мчусь, огибая кусты, в сторону моря, шум волн которого сюда еще не доносится. Маленькие кустики я перепрыгиваю, а через большие бегу напролом. Ветки хлещут меня по лицу. Вдруг правой рукой, в которой я держу рубашку, защищая лицо, наталкиваюсь на что-то твердое, вероятно на выступ скалы. Нет, это стена из валунов, высотой с человеческий рост, местами обвалившаяся.
Растерянно я ощупываю тяжелые круглые камни, поглядываю по сторонам, пытаясь найти выход из кустарника. Стену не обойти. Ей, кажется, нет конца. Она становится то выше, то ниже, с левой стороны, видимо, подходит к берегу, а с правой — к проселочной дороге. Странно.
Тут я слышу, как меня по имени окликает Константин.
— Да здесь я, здесь, — отвечаю, с трудом поднимаясь на каменный вал.
Оказавшись наверху, я замечаю, что толщина его около двух метров. Там, где он упирается в берег, видны развалины старой башни. Такую же башню, густо увитую плющом, я замечаю по ту сторону дороги на склоне горы; обвалившаяся стена ведет, видимо, туда. Уцелевшие ее остатки возвышаются местами над молодым лесом.