Кажется, что луна повисла в воздухе. Но на самом деле она движется по своей орбите. Я, выйдя за дом, следую за ней мысленно на луг, к ближайшему лесу, туда, где сходится горизонт…
Стрекочут цикады. На лугу сгущается туман, клубится дымом.
Я медленно опускаюсь на дурманящую запахами высокую траву, вслушиваюсь в дыхание ночи, которая не может охладить мою горячую голову…
Я засыпаю, и мне кажется, что сверкающие в лунном свете кусты парят в воздухе… Да, шаг ритмичный. Грузинские девушки в ниспадающих белых одеждах танцуют. Что это, сон или явь? Вдали едва слышно звучит необычная мелодичная песня. Как бы вопрошая о чем-то, она поднимается из круга парящих граций. Тихий отклик на нее слышится из зеленых сводов ближайшего леса. Ответная многоголосая песня, выливающаяся в торжественное ликование! Затем снова оглушительно трещат барабаны, трубят рога, стучат копыта.
Потоки яркого света заливают собравшихся под зелеными сводами людей, ликующую толпу. Из темноты высвечиваются красочные фрески, высокие овальные окна. Тронный зал царского дворца!.. Тихо звенят украшенные драгоценными камнями мечи, скрипят кольчуги. Вокруг трона стоят воины-горцы, к шепоту собравшихся в зале женщин примешивается неразборчивый говор старых сановников и рыцарей…
Скромно, но с достоинством к сановникам подходит человек с бородатым лицом и высоким, слегка загорелым лбом — поэт Шота Руставели. В руках у него пергаментный свиток. Спокойно он наблюдает за тем, как входит распорядитель празднества, начальник царской личной охраны, снимает мантию и поднимает жезл.
Вступает мужской хор. Высокие своды зала заполняют торжественные звуки гимна. Ликующе устремляется вверх дискант, ему вторят басы, мощно звучит финал.
В конце зала открываются золотые ворота, разбрызгивая вокруг себя сверкающие блики на блестящий металл и драгоценные камни. Двумя рядами входит вооруженная женская гвардия. Звенящие железом грации в ослепительно белом и нежно-голубом одеянии образуют бело-голубой полукруг. Вновь раздается многоголосое пение. Поют женщины. Из золотых чаш, которые покоятся по обе стороны трона на высоких треножниках, тончайшим облачком поднимается запах амбры и мускуса, который распространяется по всему дворцу. Пение смолкает, и тут входит она, размеренной походкой, высокая, стройная царица, повелительница могущественной державы Ближнего Востока. Перед единственной коронованной женщиной своего времени, перед ее мудростью, ее красотой склоняются все. Становится так тихо, что слышен только шум дворцовых фонтанов. И тут звучит густой грудной голос царицы Тамары.
