В то время как Лия "седьмым" ключом (и еще двумя другими) открывает бронированную дверь, набирает цифровой код, поворачивает какую-то ручку, еще несколько раз что-то поворачивает, — во время этого скрежета, громыхания и щелкающих звуков, издаваемых сталью, она повествует о том, что у грузин, одного из древнейших народов мира, каменный век закончился уже в III тысячелетии до н. э., и к этому времени относится начало примитивной обработки мягкого металла. Вслед за этим предки грузин научились плавить металл и изготавливать из бронзы, а затем и из железа оружие и орудия труда, в результате чего очень интенсивно стало развиваться земледелие и скотоводство, ставшие важнейшими отраслями хозяйственной жизни. В изготовлении металлического оружия грузины достигли такого совершенства, что оружейники многих других народов приходили к ним на выучку.
— Ах, извините… — Лия поворачивается вдруг ко мне. — Это звучит, наверное, как самовосхваление, но это так.
Смущенно она смотрит на моего спутника.
— Я сказала что-нибудь не так?
Находясь явно под впечатлением этих страстных слов, Зураб Ахвледиани, однако, спокойно отвечает:
— Кто не знает заслуг своего народа, тот не мог бы его любить. Ну, а кто не любит свой собственный народ, тот не может уважать другие народы. — Он снова поворачивается ко мне. — Знаете, мне часто приходится быть свидетелем того, что прежде всего западные европейцы не желают правильно воспринимать достижения нашего народа. Их подчас даже шокирует, что бронзовый век в Грузии, наступивший уже во втором тысячелетии до нашей эры, ознаменовался появлением не только совершенных орудий труда и оружия, но и совершеннейших произведений искусства, и что все это происходило в то время, когда во всей Европе такой же высокой ступени развития достигли лишь минойская культура на Крите и эллинская культура в Греции…
Я не могу не подтвердить этого, и когда мы совместными усилиями открываем стальную дверь, мне снова приходит в голову мысль, которая часто занимала меня и раньше: "дети" Европы в течение столетий привыкали рассматривать свой континент как центр вселенной, привыкали думать и действовать евроцентристски, чувствовать себя "носителями культуры" и миссионерами, в действительности же, выступая как захватчики, они стали работорговцами и колонизаторами. Для моей страны — Германской Демократической Республики — все это, без сомнения, уже в прошлом. Но достаточно ли мы знаем о других, не европейских, народах, об их истории, материальной и духовной культуре, чтобы отдать им дань понимания и уважения, которых они заслуживают? О чем думаем мы, например, когда слышим слово "Грузия"? Может, о сверкающем изобилии искусно обработанного серебра и золота, об удивительно выразительных творениях живописи или о сияющих красных, голубых, сиреневых, зеленых и желтых драгоценных камнях?
