Ответ может быть один: предложение принять Верховное главнокомандование с особыми полномочиями. Или ясный намёк на такое назначение.
Только этим калачом удалось бы заманить опытного генерала в петербургские тенёта; только в погоне за высшей военной должностью мог Крымов оставить армию, преступив приказ Корнилова.
Мы опять же не знаем, исходило ли это предложение от Керенского и Алексеева или от одного только Алексеева. Во всяком случае, не от одного Керенского: без подтверждения из уст старого генерала Крымов не поверил бы министру-адвокату. Вероятнее выглядит первый вариант. Простая ловушка, и даже бесхитростная, но успешно применяемая даже и против отъявленных хитрецов, одержимых непомерным честолюбием.
Конечно, никто не собирался назначать Крымова главковерхом.
Главковерх в тех условиях — синоним словосочетания «военный диктатор». Главковерх и премьер-министр соединятся в одном лице, и явится диктатор.
«Военным диктатором могу быть я и только я!» — думал Керенский.
«Военным диктатором стану-таки наконец я», — думал Алексеев.
Теперь мы можем живо представить себе то, что произошло за дубовыми дверьми кабинета Александра Фёдоровича (бывшего кабинета императрицы Александры Фёдоровны).
Керенский. Нахмуренные брови, наполеоновская поза, потом обвинительная речь, переходящая в истерику.
Гнев, ярость и отчаяние Крымова не поддаются описанию.
Взаимные угрозы, обвинения и проклятия.
Далее…
А далее — непонятно.
Очевидно только то, что выстрел прогремел.
Кто стрелял? Когда? Из какого оружия? На эти вопросы нет ответов. Их нет потому, что расследование обстоятельств смерти генерал-лейтенанта Крымова проведено не было.
Это удивительно, но это факт. Командующий армией погибает, и все удовлетворяются краткой формулой: «Застрелился».
Нет даже определённых сведений о том, где это произошло. Всё какие-то недомолвки. Вроде, говорят, вышел из кабинета Керенского (около трёх часов пополудни), поехал к себе на квартиру (Лиговская, 44)… Другие утверждают, что почему-то на квартиру ротмистра Журавского (Захарьевская, 19[4]), и там… выстрелом в сердце…
Но кто говорит? Неизвестно. Где свидетели? Их нет. Толкуют и о какой-то предсмертной записке. Но её никто не видел. Достоверно известно, что был доставлен с огнестрельным ранением в Николаевский военный госпиталь в ночь с 30 на 31 августа (куда делось время с трёх часов дня?) и там скончался. Похоронен тайно, ночью, в присутствии вдовы, священника и трёх-четырёх близких лиц.
