. А генералы прикажут?
>Солдат в папахе. А на штык их всех, генералов с офицерами, да с комиссарами, да с правительством.
>Катя. А вы, что ли, с фронта?
>Солдат в папахе. Как же, с фронта, сорок пятой роты тыща первого полка генерала Удиралова. А семечек не отсыплете ли?
>Солдат в фуражке. Дезертир он.
>Солдат в папахе. А ты не дезертир? Теперь нету дезертиров — все свободные люди.
>Солдат в фуражке. Видал, как таких под Волочиском ударники расстреливали? Шлёпнут и дощечку прицепят: «Дезертир».
>Солдат в папахе. Ничего, у самих винтовки найдутся! И на ударников!
>Катя. Ой, как интересно.
>Солдат в фуражке (берётся за гармонь).
Бога нет, царя не надо,
Всех начальников убьём,
Подати платить не будем,
На войну мы не пойдём.
>Солдат в папахе.
Эх ты, яблочко,
Укатилося.
Кадетская власть
Провалилася!
>Катя.
Эх, яблочко,
Куды котисся?
Эх, матушка,
Да замуж хочется.
Да не за штаского.
Не за военного,
А за Распутина
Благословенного!
Всё тонет во тьме и в разухабистом ритме «Яблочка». В одиноком луче света — Александр Блок.
>Александр Блок. Упорный слух о сдаче Риги… На улицах возбуждение. В трамвае дамы разводят панику. Всюду говорится, что немцы придут сюда. Слышны голоса: «Всё равно голодная смерть»… Газета: прорыв рижского фронта, небывалое падение рубля и голод в Москве…
Луч с Блоком исчезает. Высвечивается салон-вагон Литерного. Порывисто открывается дверь, входит худощавый невысокий генерал, чуть прихрамывая. Лицо измождённое, скуластое, тёмные узковатые глаза сверкают из-под козырька фуражки. Усы, небольшая бородка. На шее белый георгиевский крестик, другой белый крестик с орденской ленточкой, и ещё один, красный, — на груди слева. Лавр Георгиевич Корнилов. Его движения угловаты, быстры, резки, а манера говорить неожиданно мягкая, не командирская.
>Корнилов. Говорун! Мямля! Министр-председатель, туда его… Прости, господи! (Порывисто снимет фуражку и почти кидает её на стол. Крестится.) Господи, помоги, дай сил, как помогал Ты мне всегда. Ты вывел меня из плена, Ты поставил меня над гибнущей русской армией — помоги мне совершить это служение! Дай мне быть достойным великого дела, к которому призвал! Господи, помилуй! Пресвятая Богородице, спаси нас! (Резко поворачивается к двери, кричит.) Корнет! Хан, голубчик, зайди!
В дверях появляется молодой, стройный, смуглолицый офицер в красно-буром полосатом бешмете с погонами и аксельбантом и в сапогах со шпорами — корнет Хан Хаджиев.
>Хан Хаджиев. Я здесь, уллу бояр!
