Он бросил взгляд на выход, словно опасаясь, что за ними следят. А потом снова указал на куски пластика.
— Но их-то я могу тебе показать, Самос, правда? Это ведь не то же самое, что рассказать?
— Этот предмет отец привез с собой в Камне, да?
— Да-да, ты наверняка его сын, раз знаешь! Он явился с этим зеленым предметом!
— И с чем-нибудь еще?
Метакс помедлил, а потом, не отводя глаз от оливковых деревьев снаружи, выудил из кучи хлама металлический стерженек, который с неожиданной почтительностью протянул Сэму.
— Понимаешь, я слышал шум. Да-да, прекрасно слышал, и правым ухом, и левым! Такой шум могут производить только боги, это уж точно!
Сэмюел повертел стерженек в руках. Сверло. Сверло от дрели… Видимо, беспроводная модель. Такие можно подзарядить, и они работают без электричества. Интересно, что отец хотел сделать в этом мире с помощью дрели?
— Он дал тебе две бараньих головы, чтобы ты молчал, да?
Метакс зажал рот руками, будто ему было запрещено отвечать. Более ясного ответа и не требовалось.
— Так это тот самый зеленый предмет, который он привез, производил такой шум? А что-нибудь еще от моего отца осталось?
Пастух украдкой глянул в противоположную часть комнаты. Там, на раздолбанном деревянном сундуке (можно предположить, его выбросило на берег после кораблекрушения, подумал Сэм), лежало что-то вроде куклы в сером платье. Сэмюел взял лампу и подошел поближе. Кукла оказалась глиняной (предположительно женской) фигуркой высотой примерно в пятнадцать сантиметров. Лицо было едва намечено.
— Я слепил, — гордо сообщил Метакс.
— Она очень… очень красивая, ты молодец. Это женщина?
— Ну да. Только не просто женщина, а моя собственная мама!
— Твоя мама? Но ты ведь сказал, что не знал родителей.
— Это моя новая мама, да, та, которая меня защищает. Ну, то есть моя дельфийская мама. Иногда я пытаюсь пойти на нее посмотреть, но мне не очень разрешают… Когда я ухожу, Аргос сам присматривает за стадом.
Речь пастуха становилась всё более бессвязной, словно «дельфийская мама» вывела его из равновесия.
— Как ее зовут?
— Ее нельзя называть… Ну, то есть настоящим именем нельзя. Это… это оракул, понимаешь?
— Оракул?
— Самос, ты что, не знаешь, кто такой оракул? Дельфийский оракул? Вот твой отец — он знал.
— Да-да, оракул, конечно! — закивал Сэм, хотя понятия не имел, о чём речь. — Просто я не ожидал. Оракул — это ведь не шутки!
— Еще бы! Но она меня очень любит. А вот это платье, — добавил он, поглаживая статуэтку, — его твой отец сделал. Он же умеет, да?
