Дортмундер посмотрел на него с недоверием.
— Чет-нечет? Это все еще срабатывает?
— Они налетают, как мухи на сладкое, — сказал Келп. — И мы выигрываем. Да и почему бы и нет? Ведь это я и клиент — против Гринвуда. Так что один из нас должен выигрывать.
— Я знаю, — сказал Дортмундер. — Я знаю об этом все, я сам пробовал этот трюк раз или два, но у меня для него лицо неподходящее. Для этого нужны такие бодрые типы, как ты и Гринвуд. — Он сделал глоток «бурбона» и откинулся на спинку дивана, закрыв глаза.
— Черт возьми, — сказал Келп, — чего так переживать? Ты можешь свести концы с концами на те две сотни, которые дает Айко.
— Я хочу сделать заначку, — сказал Дортмундер, по-прежнему не открывая глаза. — Я терпеть не могу проживать все до цента, как сейчас.
— Могучая выйдет заначка, — заметил Келп, — по семьдесят долларов в день.
— Вчера шестьдесят, — сказал Дортмундер. Он открыл глаза. — Мы доим Айко уже четыре недели, с тех пор как Гринвуд на воле. Как ты думаешь, сколько он еще протянет?
— Пока не достанет вертолет, — сказал Келп.
— Если достанет. Он не очень-то радостно выглядел, когда платил мне на прошлой неделе. — Дортмундер отпил из стакана. — И вот что я тебе еще скажу, у меня нет веры в это дело, в отличие от других. Если бы что-нибудь подвернулось… стоящее, этот гнусный изумруд мог бы катиться ко всем чертям.
— И у меня то же ощущение, — вздохнул Келп. — Вот почему Гринвуд и я сравниваем номера на купюрах по всей Седьмой авеню. Но я верю, что Айко прорежется.
— Я нет, — повторил Дортмундер.
Келп ухмыльнулся.
— Хочешь маленькое пари насчет этого?
Дортмундер устало поглядел на него.
— Почему бы тебе не позвать еще и Гринвуда, чтобы я спорил сразу с обоими?
Вид у Келпа был совершенно невинным.
— Слушай, не лезь в бутылку, — сказал он. — Я просто шучу с тобой.
Дортмундер опорожнил свой стакан.
— Я знаю, — сказал он. — Сделаешь мне еще один?
— А как же, — Келп взял из рук Дортмундера стакан, и тут зазвонил телефон.
— А вот и Айко, — сказал Келп, ухмыляясь, и вышел в кухоньку.
Дортмундер взял трубку, и голос Айко произнес:
— Он у меня есть.
— Ну, будь я проклят! — воскликнул Дортмундер.
