— Сколько раз ты уже сегодня ходил?
— Один.
— Вранье, два!
— А я ни разу еще…
— Ребе, неправда, ходил он! А вот я нет…
— Ребе, честное слово!
— Брехун.
— Сам брехун!
— Губошлеп…
— Горбатый…
— Ребе, а он сказал на вас «хромой пес»…
— Ребе, вранье! Это он вас называл «Майер-коза»…
Наконец, после долгих выяснений, препирательств, доносов и тычков мы кидаемся вниз по крутой лестнице, но учительница смотрит в окно, следит, вдруг обманем. Поэтому мы прячемся за мусорным баком в дальнем углу, чтобы спокойно глотнуть свежего воздуха.
Во дворе жизнь бьет ключом. Парни в фуражках с лакированными козырьками, «студентишки», как называет их наш ребе, играют в чижа. Другие обвязали ком тряпья проволокой — сделали мяч и гоняют его по двору. Здесь же, под открытым небом, работает позументщик, свивает шерстяные и шелковые шнуры, бегает, босой, туда-сюда. Охота подойти поближе, посмотреть, но учительница все следит через окно, и нам нельзя высовываться из-за бака.
— Да подвинься ты! — говорит один другому, измеряя руками место. — Расселся. Не один тут…
Вдруг во дворе появляется кацап с кадкой «морожи» на голове, точь-в-точь Мелхиседек, выходящий навстречу праотцу Аврааму, с картинки из тайч-хумеша[17]. Мы сразу забываем, что надо прятаться, и летим к нему наперегонки:
— На три копейки! На копейку!
Но ребецн уже тут как тут. Размахивает плеткой:
— А ну, живо наверх, мерзавцы! Сейчас всех к скамейке привяжу!
Она всегда из себя выходит, когда мы покупаем «морожу».
— Эта дрянь, — говорит, — из яиц с кровью делается[18].
Но мы знаем, что вообще-то причина не в этом. Она сама готовит лимонад. Бросает в ковшик воды кусок льда, гнилой лимон, добавляет соду. Размешивает половником и кричит:
— Быстро по копейке, пока пузырьки не вышли!
Лимонад теплый и отдает спитым чаем, но деваться некуда, приходится покупать, и чем скорей, тем лучше: когда пузырьки выйдут, это уже просто отрава… И ребе за это делает вид, что не замечает наших шалостей. Прикрывает глаза и только чуть слышно бормочет, будто в полудреме:
— «Усейс» — «и пятно», «весапахас» — «и лишай», «везов» — «и истекающий гноем»…
Мы повторяем за ним, а сами играем под столом в билетики:
— «Усейс» — «и пятно», один грош ставлю…
— «Везов» — «и истекающий гноем», еще один сверху…
2
Суббота, после трапезы.
На столе вокруг закапанных воском подсвечников валяются объедки: кусочки халы, рыбьи кости, огрызки яблок, семечки из изюмного вина — мусор, который в субботу нельзя убирать. Керосиновая лампа погасла и отбрасывает жутковатую, неживую тень.
