К вечеру собираются парочки. В квартире душно от запаха дешевого мыла, дрянного парфюма и дыхания плотно поевших людей. Фабиан порхает по залу, хватает за талию то одну, то другую девушку и приговаривает:
— Паненка, не кихай,
Як кохашь, не вздыхай…
[4]В зале жарко и шумно. На улице под окном стоит детвора, хлопает в ладоши, а Фабиан крутится как волчок.
Вдруг запахло дракой.
Фабиан подлетел к танцующей паре и сзади облапил девушку за грудь. Это уже совсем не похоже на учителя танцев. Лицо кавалера налилось кровью, он наклонил голову, как петух, готовый броситься на соперника, но Фабиан уже в другом конце зала. Он всплескивает руками и выкрикивает на чистейшем французском:
— En avant![5]
А парень растерянно топчется на месте, покачиваясь в такт музыке, как марионетка на нитках. Фабиан бросил его девушку, схватил другую и повел ее из зала «освежиться».
Они всегда с ним идут.
Во-первых, в той комнате у него попугаи, они предсказывают судьбу, вытягивая билетики, и никогда не ошибаются. Во-вторых, девушки думают, что Фабиан — богатый ювелир, и надеются на подарок.
— Пане Фабиане, — спрашивают они робко, — вот этот перстенек с камушком хорошо будет у меня на пальце смотреться?
Фабиан кивает.
— Хорошо, — рычит он, — очень хорошо…
И тянет к девушке руки. Она топает ножкой и шепчет:
— Пане Фабиане, услышат же… Пане Фабиане…
Попугаи искоса смотрят них, повернув в сторону кривые клювы, и передразнивают:
— Пане Фабиане-е-е!.. Пане Фабиане-е-е!..
В доме Фабиана произошло странное событие.
Вдруг среди ночи, в полной темноте, разом запели канарейки. Испуганный Фабиан вскочил с кровати.
Он подумал, что проспал, что уже день, и ему стало стыдно перед самим собой.
— Фабианку, — проворчал он, протерев глаза, — старый ты пень. На покой пора, за печку… Давно пора…
Поднял жалюзи и увидел ночную улицу, слабо освещенную газовым фонарем. Снова забрался под одеяло и крикнул в другую комнату:
— Клювик, ты что?! Ночью спать надо, господин капельмейстер…
Но канарейки не унимались. Щебетали вразнобой, кто в лес кто по дрова. Мало того, вдруг одна поперхнулась и несколько раз издала:
— Чап, чап, чап…
Что еще за новости? Давненько Фабиан не слышал такого от своих птиц. Капельмейстер Клювик отлично их обучил. Стоило одной из них чуть сфальшивить или закашлять, он начинал испускать такие трели, что остальные канарейки, подражая ему, тоже начинали петь чисто и звонко. А теперь несут черт знает что, но Клювик даже не пикнет. Фабиан встал с кровати, взял свечу и в исподнем пошел посмотреть, что случилось.
