И вот после доноса на Чепалова все изменилось. Теперь Зимин считал, что хорошим может считаться человек, которому не приходится выбирать между плохим и очень плохим. Как бы это проще сказать: человек должен так организовывать свою жизнь, чтобы подобный выбор перед ним не вставал. Конечно, это всего лишь мечта или благое пожелание. Но к этому нужно стремиться. И то, что сам он оказался перед подобным выбором, потрясло его. Получается, что он — гад. Только перед гадами встают гадские выборы, это он знал и раньше. Переживать Зимин не собирался, надо было что-то менять в своей жизни, а не затравленно решать: стучать — не стучать.
Почему-то Зимину страшно захотелось услышать, о чем в данный момент говорит Нина. Иногда сущего пустяка достаточно, чтобы успокоиться. Все равно прослушка задействована, чего же добру пропадать. Ему почему-то показалось, что именно в этот момент Нина говорит со своими подругами о чем-то простом и незамысловатом. Этого было бы достаточно, чтобы раз и навсегда отбить желание ябедничать. Потому что нельзя писать доносы на людей, которые ведут обычные человеческие разговоры.
Зимин нажал кнопку на своем коммуникаторе и от неожиданности рассмеялся.
Нина опять говорила с Чепаловым. Ну и дружка она себе нашла! А ведь всего несколько дней тому назад, Зимин и подумать не мог, что они знакомы, и жилось ему спокойнее. Честно говоря, странные беседы, которые, которые, как оказалось, давно уже вели эти голубки, выглядели абсолютно неприлично. Всему есть предел. Зимин слышал от Горского, что, в принципе, начальство поощряет бессмысленные увлечения сотрудников, если при этом не возникает нежелательных проблем. А что? Луна есть Луна. Ее аршином общим не измеришь. Вот и приходится делать поправку на эмоциональный голод персонала. Но, разговор, подслушанный Зиминым, менее всего походил на беседу литературных критиков. Он усомнился в том, что критики вообще говорят друг другу подобное. Если бы Зимин захотел, у него появилась бы отличная возможность написать по-настоящему отличный донос. Аргументированный, непротиворечивый, внятный и полновесный.
Речь могла идти о преступном сговоре. Не трудно было обнаружить элементы правонарушения уже в самом факте подобной безответственной трепотни. Никаких здравых причин для общения у этих людей не было. А это значит, что встреча была не случайна. Но главное, — это слова, которые они произносили. Без тени волнения и стыда — вот что Зимину потрясло до глубины души. Если бы они знали, что их прослушивают.
