Все выглядело как прежде. «Восход» не пострадал. Пальмы стояли у входа как часовые.
Женщины прошли в холл. Саввас распорядился, чтобы фонтан с дельфинами не отключали, и тишину нарушало привычное журчание воды.
Фрау Брухмайер направилась к лифту.
— Приму душ, — сказала она. — Надеюсь, увидимся позже.
Афродити вышла на террасу и, сняв туфли, побрела на пляж, откуда был виден ряд отелей к северу и югу от «Восхода». Многие из них пострадали. Боковой фасад одного был разрушен, у другого грозили обвалиться балконы. Некоторые накренились под опасным углом. Было странно видеть опустевшие пляж и море. Казалось, наступил конец света.
Она повернулась спиной к морю и посмотрела на «Восход». Отель выглядел таким же, как в день, когда его строительство завершилось.
Примерно в то же время Маркос выезжал со стоянки на своей «кортине». Багажник был забит свертками. Христос домой по-прежнему не возвращался, но несколько дней назад позвонил Хараламбос и попросил привезти «посылки» в гараж. Теперь хранить их было не так опасно, поскольку ЭОКА-Б и Национальная гвардия выиграли в результате переворота, а сторонники Макариоса проиграли. Учитывая присутствие турецкой армии, Хараламбос хотел, чтобы его отряд был вооружен.
Разгрузив свертки, Маркос вернулся домой. Мать сидела за столом в саду, как и утром, когда он уходил. За это время она успела сходить в церковь — поставить свечи и помолиться святой Ирине, чтобы та ниспослала им мир, обещанный самим ее именем[29].
Однако больше всего она молилась о возвращении младшего сына.
На столе стоял свежеиспеченный торт.
Чтобы чем-то занять руки, Ирини вязала кружево. Всю жизнь Маркос видел, как мать вяжет. Она подняла голову. Ей не надо было задавать вопросов.
— В гараже новостей нет. И Хараламбоса тоже нет.
— Они пропали без вести?
— Мама… — Маркос погладил ее руку. — Их просто там нет. Они не пропали без вести. Наверное, они на задании.
Но мать почувствовала его беспокойство.
— Левенти му, что нам делать?
— Мы ничего не можем сделать. Придется просто набраться терпения и ждать, — сказал он матери, скорее как отец, а не как сын.
Ирини Георгиу несколько раз перекрестилась.
— Да у тебя же сегодня именины! — Маркос заметил торт. — Хронья пола![30] — Он обнял мать. — Прости, я забыл!
— Ничего, левенти му. У нас и без того забот полно…
Они помолчали.
— Это Эмин принесла.
Появилась Мария с маленьким Василакисом. Малышу было чуть больше года. Вчетвером они ели торт большими кусками, липкий сладкий сироп стекал по подбородкам и блестел на солнце. Василакис смеялся и облизывал пальцы.
