Внешние работы были практически завершены. Окна вставлены. В них, как в зеркале, отражалось небо, а когда солнце садилось, казалось, что здание объято огнем. Футуристическая архитектурная задумка была близка к воплощению, и Саввас не сомневался, что его проект откроет новую эру Фамагусты.
Огромная сверкающая башня была отличной целью для турецких самолетов. Как-то утром они аккуратно сбросили на ее крышу несколько бомб. Через несколько секунд они взорвались. Здание раскололось надвое, оконные стекла разнесло вдребезги. Руины охватил огонь. Когда Папакоста прибыл на стройплощадку, отель выглядел как диковинный зверь, с которого содрали кожу и мышцы, оставив один скелет, искривленный и обугленный.
Ближе к вечеру Саввас появился в «Клер де Лун». Он выглядел как призрак, лицо и волосы были белесыми от пыли.
— Это катастрофа… — прошептал он жене. — Все, все, для чего я работал…
Афродити ни разу не видела, как плачут мужчины. Даже когда убили ее брата, отец не плакал на людях.
Это было другое горе. Его подогревал гнев.
Она пыталась утешить мужа, но слова были бесполезны.
— Саввас, мы его построим заново…
— Ты бы так не говорила, если бы видела, что там творится! — кричал он. — С нами покончено. Мы разорены!
Если Савваса интересовала исключительно одна часть города, Маркос приносил известия о том, что творилось и за пределами Фамагусты. В Афинах кризис, вызванный военным переворотом на Кипре, который поддерживала Греция, привел к краху самой хунты. После семи лет военной диктатуры была восстановлена демократия. Это означало, что в Грецию вернулся из изгнания бывший премьер-министр Константин Караманлис. На Кипре, когда вторглась турецкая армия, ушел в отставку Сампсон, и присягу принял Глафкос Клиридис.
Для нового правительства в Афинах Кипр оставался главным пунктом повестки дня.
— Поэтому страны, отвечающие за защиту нашей республики, — Великобритания, Турция и Греция, — собираются сесть за стол переговоров, — объяснял Маркос фрау Брухмайер.
— В дела независимой республики вмешиваются все эти посторонние силы?! — воскликнула немка. — Это нелепо!
— Какое это имеет значение, если поможет избавиться от турок и принесет мир, — пожала плечами Афродити.
— И возможно, настоящую независимость, — добавила фрау Брухмайер. — Вы ведь не хотите, чтобы все эти иностранцы постоянно вмешивались в ваши дела?
Пересидев под землей несколько дней бомбардировок, они смогли наконец выйти наружу. Женщины поднялись по лестнице и вышли на яркий солнечный свет, чувствуя себя помятыми и грязными.
