— Думаю, здесь оставаться опасно, но…
— Но — что? — перебила его мать.
Она уже сняла со стены икону и спрятала ее в карман фартука. Чувство тревоги в комнате нарастало.
— Мне кажется, нам не следует покидать Фамагусту.
— Что?! — Халит Ёзкан пришел в ярость оттого, что грек-киприот указывает ему, как поступать. — Между нами большая разница! Нам-то зачем бежать?
— Халит, прошу… — взмолилась Эмин.
— Боюсь, у нас нет выбора. — Он обращался только к жене.
Маркос занервничал. Он-то уж точно не хотел, чтобы Ёзканы уехали: рядом с ними его семья была в большей безопасности. Кроме того, ему нужно было выиграть время. Маркос не извлек еще всю выгоду из того, что остался единоличным хозяином «Восхода» и несметных богатств, хранившихся в сейфах.
— Подождите минутку, — попросил он, собираясь с мыслями. — Я вам кое-что покажу.
Маркос помчался к себе в квартиру, перепрыгивая через две ступеньки. И минуты не прошло, как он вернулся со старой газетой в руке. Она была на турецком.
— Вот что я нашел. — Он протянул газету Халиту. — Похоже, солдаты обронили, а я подобрал.
Тот пробежал глазами несколько строчек и, несмотря на свое решение не садиться в доме Георгиу, рухнул на ближайший стул.
— Дорогой, что стряслось?! — ахнула Эмин.
По лицу мужа она поняла: случилось что-то ужасное.
Он только взглянул на нее, не в силах вымолвить ни слова.
Хусейн подошел к отцу, взял у него газету и уставился на первую страницу.
— Аман Аллахим![34] — потрясенно прошептал он. — Бог мой, наша деревня…
Он взглянул на мать, потом снова на газету. На ней было фото людей, которые рыли землю. Члены Красного Креста и солдаты в форме ООН стояли рядом и смотрели на них.
Суровый заголовок гласил: «МАССОВЫЕ УБИЙСТВА В МАРАТЕ».
Под фотографией подробно излагалось случившееся. Резня произошла несколько недель назад, 14 августа, но масштаб бедствия стал известен намного позднее, когда были эксгумированы тела.
В яме обнаружили восемьдесят восемь изуродованных и полуразложившихся тел. Матери прижимали к груди младенцев, самому маленькому было около месяца. Перед убийством женщин изнасиловали. Тела обезглавили, у некоторых не было одного уха или обоих.
Было установлено, что тела бульдозером сгребли в яму, где их и обнаружили.
Эмин обогнула стол и выхватила газету у сына. Она читала, и по ее лицу текли слезы.
Свидетель, грек-киприот, сообщил, что всех мужчин старше пятнадцати лет увели из деревни. Остаться разрешили только старикам. Согласно показаниям свидетеля, преступление совершили греки и греки-киприоты. По его словам, они могли быть членами ЭОКА-Б.
