Солдаты на обочине предупредили их, что в Никосии так же опасно, как и в Фамагусте, и Саввасу пришлось смириться с тем, что о поездке в столицу не могло быть и речи.
Вместе с тысячами других их направили на британскую базу в Декелию в пятнадцати милях к юго-западу от Фамагусты, где было относительно безопасно. Теперь транспорт окончательно встал. Семьи шли пешком, пробираясь между машинами. Некоторые вели велосипеды, нагруженные скарбом. Вся эта многотысячная масса двигалась в одном направлении.
Автомобили, автобусы, тракторы, пикапы и телеги, запряженные мулами, въезжали на базу через контрольный пост. Старые и молодые, богатые и бедные — все искали одного и того же. Убежища! На всех лицах было одно и то же выражение — смесь недоумения и страха. Десятки тысяч людей бросили все, что составляло их жизнь, а впереди их ждала неизвестность. Они оставили город на разграбление. Поскольку Национальная гвардия разбежалась, воспрепятствовать этому было некому.
Афродити внезапно стало холодно. Ее зазнобило, несмотря на жару. Она дрожала, руки стали ледяными. Если они не едут в Никосию, как Маркос ее найдет в этом хаосе?
Всего за два дня сорок процентов территории острова было занято турками. Линия Аттила перерезала весь остров с севера на юг.
На базе в Декелии обстановка была унылой. У всех — мужчин и женщин, верующих и агностиков — была одна доля. Между теми, кем они были всего несколько дней назад, и теми, кем они стали теперь, пролегла пропасть. Все они стали нищими.
Турецкие солдаты посеяли ужас в их душах. Пережитое потрясение проявлялось по-разному. Некоторые прекратили разговаривать, другие, не скрываясь, рыдали. В первый день после прибытия на базу многие пребывали в оцепенении. Потом пришлось как-то налаживать быт: искать, где ночевать, чем утолить голод, как лечить больных. Нужно было рыть уборные, организовывать кухни и сооружать кров.
Многие обратились за спасением к религии.
— Теперь только Господь, Дева Мария и святые могут нам помочь, — повторяла пожилая женщина снова и снова, пока они стояли в очереди за едой.
— А не Америка? — громко съязвил Саввас. — Не Англия?
— Саввас! — одернула мужа Афродити, но женщина ни на что не обращала внимания.
— Слепая вера никому никогда еще не помогла, — сердито отрезал он, — а вот американцы могли бы.
— Почему не греки? — спросил кто-то.
Люди в очереди стояли, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не потерять свое место.
— Да потому что у них нет шансов победить, вот почему!
