Новые слои японского общества впервые почувствовали, что и они начинают обретать значимость. Так называемое третье сословие, ремесленники и купцы, заметили, что их экономическое положение во всей государственной системе прочно и устойчиво — в их руках сосредоточивались деньги. Развитие буржуазных отношений и быстрое превращение городов не только в экономические, но и культурные центры способствовали появлению нового понимания действительности, осознанию необходимости новых связей между людьми. Появились мыслители, выдвигавшие материалистические и атеистические идеи, писатели, отстаивавшие право человека на свободное развитие личности, художники, создававшие реалистическую гравюру на сюжеты из городской жизни. Развивалась техника книгопечатания, причем наряду с буддийской и конфуцианской литературой печатались и художественные произведения.
Культурные и эстетические идеалы эпохи Эдо. Всю бодрость и жизнерадостность представители городской буржуазии перенесли на картину мира, что теперь оказался перед ними. Это был уже не тот укиё («суетный мир», «горестный мир»), как хотели понимать этот термин пропитанные эстетическим пессимизмом, как хотели понимать его религиозно настроенные воины Камакура; это было то же слово «укиё», но в другом смысле: вместо «суета-скорбь», начали понимать его как «веселье-гульба». Мир греха и печали превратился в мир радости и удовольствия. И этот предающийся неудержимому веселью мир во всех подробностях передавали художники в своих знаменитых картинах укиёэ.
Удовольствия, которым предавались люди в эпоху Эдо, можно разделить на шесть категорий:
• путешествия (посещение храмов, священных и просто популярных мест, как правило, за пределами своей провинции);
• участие в храмовых или местных праздниках;
• водные процедуры (горячие источники, бани);
• зрелища (театр, уличные представления мисэмоно);
• эротические развлечения (главные центры — Ёсивара в Эдо, Симабара в Киото);
• другие массовые мероприятия (праздники, гуляния, любование природой, лотерея).
Но все же главным, к чему устремились эдосцы в укиё, была любовь. Но вовсе не та любовь, что в эпоху Хэйан. Эдосцы взяли от хэйанцев их культ любви, только без всякого эстетического окружения; они внесли в него камакурскую трезвость, только отринули то презрение, с которым воины относились к этому чувству, допуская лишь его чисто конкретное, элементарное содержание. В соответствии с общим укладом эпохи на любовь они смотрели совершенно «трезвым», «натуралистическим» взглядом, поэтому эдоская любовь во всем противоположна любви хэйанской. Там любили где-то в глубине отдаленных покоев роскошного дворца, в атмосфере эстетических переживаний; здесь — в шумной зале веселого дома, на площадях и улицах Ёсивара, под сакэ. Основным эстетическим принципом стал 好色 [ко:секу] («чувственность, сладострастие, эротизм»). Отсюда вся эротическая и порнографическая эдоская литература
