Страшный пожар вспыхнул на сухих восточных склонах Каскадов. Золотой Берег и Дэлл были снесены огненным вихрем. Портленд не испытал прямых ударов, но заряд с ядерной боеголовкой взорвался на горе Маунт-Худ, вблизи старого кратера, отчего проснулся спящий вулкан. Задрожала земля, из ее недр вырвались струи пара, и к полудню первого дня вторжения, первого апреля, на северо-западной стороне горы открылось жерло, из которого началось яростное извержение.
Лава лилась по белоснежным безлесым склонам, угрожая общинам Зигзаг и Рододендрон. Начал образовываться конус из шлака, и воздух в Портленде на сорок миль заполнился пеплом. К вечеру, с изменением направления ветра, нижние слои атмосферы слегка расчистились и на восточном горизонте стало видно багровое пламя извержения. Небо, закрытое дождем и пеплом, гремело от полета XXТТ, которые тщетно искали корабли чужаков. С восточного берега и из других держав, участниц договора, продолжали прибывать новые эскадрильи, которые сбивали друг друга. Земля дрожала от подземных толчков, от взрывов бомб и падающих самолетов. Один из кораблей чужаков приземлился всего в восьми милях от черты города, и юго-западные пригороды тут же исчезли: бомбардировщики обрушили свой страшный груз туда, где должен был находиться корабль. Потом выяснилось, что корабля там уже не было. Но что-то ведь нужно было делать!
По ошибке бомбардировке подвергся сам город. В Нижнем городе не уцелело ни одного стекла. Его улицы на дюйм-два покрылись мелкими осколками. Беженцам из юго-западной части Портленда приходилось идти по стеклу. Женщины несли детей и плакали от боли: их обувь была изрезана стеклом.
Через большое окно своего кабинета в Орегонском онейрологическом институте Вильям Хабер видел, как поднимается и опускается пламя в районе доков, видел кровавый отблеск извержения. В его окне стекла еще были целы — близ парка Вашингтона еще не было разрывов, и землетрясение, которое ниже по реке раскалывало целые дома, здесь лишь заставляло дрожать оконные рамы. Слышались отдаленные крики словно в зоопарке. Изредка на севере, там, где Вильяметт впадает в Колумбию, виднелись полосы необычного пурпурного цвета, но что это за полосы, трудно было разглядеть в пепельных туманных сумерках.
Центральные районы города были погружены во мрак из-за неполадок в энергоснабжении, в других районах кое-где горели огни. В здании института больше никого не было. Целый день Хабер пытался отыскать Джорджа Орра. Когда это не удалось и дальнейшие поиски стали невозможны из-за паники и увеличивающихся разрушений, он пришел в институт. Идти пришлось пешком, и Хабер нервничал. Человек с его положением, чье время так дорого, не ходит пешком. Но батареи его машины сели, и он не мог ничего сделать. Толпы беженцев заполнили улицы. Хаберу пришлось идти против течения, глядя в их лица. Это действовало на него угнетающе. Он не любил толпу.
