Он вышел на станции Восточный Бродвей и прошел четыре квартала, протискиваясь сквозь вечернюю толпу к зданию Восточной Башни Вильяметт — огромному бетонному стеклянному столбу, с растительным упрямством сражавшемуся за свет и воздух со множеством таких же окружающих его башен.
Очень мало света и воздуха доходило до нового уровня улицы. Внизу было душно и мокро от дождя. Дождь — старая портлендская традиция, но тепло, семьдесят градусов по Фаренгейту, второго марта — вполне современно — это результат загрязнения воздуха. Городские и индустриальные испарения не контролировались достаточно надежно в середине двадцатого века, так что кумулятивный эффект оказался неизбежным. Потребуется несколько столетий, чтобы в воздухе уменьшилось содержание СО>2, если это вообще произойдет. Нью-Йорк, по-видимому, будет величайшей жертвой реального парникового эффекта: полярная шапка продолжает таять и уровень моря поднимается, по сути дела весь Босфор в опасности.
Есть и кое-какая компенсация. Дно залива Сан-Франциско поднимается, и вскоре обнажатся сотни квадратных миль со всем, что утонуло с 1848 года. Что касается Портленда, то он в восьмидесяти милях от моря и отделен от него хребтом. Ему угрожает не поднимающаяся, а падающая с неба вода.
Западный Орегон всегда был дождливым местом, но сейчас дожди шли непрерывно, безостановочно, тепловатые дожди. Все равно что живешь в чуть теплой бане.
Новые города — Уматилла, Джон Дэй, Френч Глен — расположены к востоку от Каскадов. Там тридцать лет назад была пустыня. Сейчас там летом страшно жарко, но осадки составляют сорок пять дюймов в год, сравнительно со ста четырнадцатью дюймами в Портленде. Возможно интенсивное земледелие, пустыня цветет. Население Френч Глен — семь миллионов. Портленд позади в Марше Прогресса. В Портленде нет ничего нового. Недоедание, перенаселение, крайнее загрязнение окружающей среды для него норма.
В старых городах больше цинги, тифа, гепатита, в новых — больше сражений банд, больше преступлений и убийств. В одних правят крысы, в других — мафия.
Джордж Орр оставался в Портленде, потому что всегда жил там и потому что не верил, что в другом месте будет лучше.
Мисс Кроч, безучастно улыбнувшись, жестом разрешила ему войти. Орр считал, что кабинеты психиатров, как кроличьи норы, всегда имеют два выхода. Этот не имел другой двери, но вряд ли у пациентов был шанс столкнуться нос к носу. В Медицинской школе говорили, что у доктора Хабера практика небольшая, он преимущественно исследователь. Орр счел его преуспевающим специалистом, а покровительственные манеры доктора подтвердили это. Однако сегодня, меньше нервничая, Орр был более наблюдательным.
