Теперь по операции. Если Ди Майо согласится, дату будем подстраивать под него. Но в любом случае нужна будет неделя на подготовку пациента – анализы, обследование, очистка организма. По результатам анализов еще нужно будет сбалансировать состав pellis, все-таки это продукт индивидуальный. Вот еще почему так пострадала покойная миссис Рубинштейн: доктор Беннет, жулик ловкий, но не слишком умелый, даже и не подумал о коррекции состава геля.
Предположим, операция пройдет успешно и молодой человек обретет лицо вместо маски. Все аплодируют, я получаю гражданство Венеции, и… что дальше? Чего я хочу?
Задумавшись, я рисовала в блокноте лица, то реальные, все почему-то похожие на Пьетро Контарини, то какие-то фантастические рожи…
Вообще, если подумать, жизнь мне подарила перекресток. С юности я шла вперед по прямой дороге, не останавливаясь и не глядя на повороты и развилки. Колледж, медицинский факультет Гарварда, практика, стажировки, статьи, операции, клиника… Я всегда делала то, чего от меня ждали.
Может быть, для разнообразия сделать что-то другое, пусть даже глупое и никому не нужное?
В конце концов, Венеция сама по себе занятие, достаточное для того, чтобы не скучать. Я посмотрела на изрисованный лист блокнота. Буду рисовать, вот! Акварели Серениссимы, графика, портреты… Не для продажи, не для кого-то, а исключительно для себя.
Успокоенная принятым решением, я убрала блокнот и закрыла глаза: все-таки Руди разбудил меня среди ночи, так что выспаться не получилось. Но, увы, не вышло подремать и в поезде: стюард принес обед, и меня окончательно разбудил запах острого соуса к пасте.
Медиоланум я не люблю. И никогда не любила, честно говоря. Но есть вещи, которые здесь умеют делать – одеваться, например. Стричь. Петь. Перед началом спектакля я выпила бокал шампанского; Артур, мой муж, считал, что Моцарта особенно хорошо слушать после игристого вина, а хоралы и фуги Баха – после келимаса. И я, мысленно пожелав ему легкого посмертия, взяла второй бокал.
Выйдя из театра, я неторопливо пошла к отелю; в разные стороны растекались реки любителей оперы, постепенно становящиеся ручейками, а затем и вовсе сходящие на нет. На полпути я осталась на via della Annunziata совсем одна. Холодный февральский ветер трепал полы плаща и задирал подол вечернего платья. Я пожалела, что не стала брать экипаж, хотя в ту минуту мне казалось это разумным: дойти пешком не больше пятнадцати минут, а дожидаться разъезда после спектакля можно и дольше. Темная тень выступила из переулка, и я невольно шарахнулась, нащупывая в кармане защитный амулет. Однако в свете фонаря увидела патруль стражи, и сама над собой посмеялась. Этот город считается одним из самых безопасных в Старом Свете…
