Я снова думаю о твоей первой картине, Бренда. О дубе, разросшемся на автозаправке. Обо всех посланиях, которые он передал тебе через эту картину. Это ты научила меня общаться с деревьями задолго до экспериментов моего отца.
Прижавшись животом к дереву и упершись лбом в гладкую кору, я пытаюсь войти с ивой в контакт. Я прошу о помощи. Умоляю, чтобы она стерла из своей памяти смерть Лео Пиктона. А заодно и вред, который в мою предыдущую попытку переписать прошлое нанес ее веткам упавший воздушный змей. А потом стою, отрешившись от всего, в ожидании ответа.
И передо мной возникает образ: моя ручка на куске древесной коры в ореоле листвы. Одновременно по позвоночнику пробегает радостная дрожь. Ива рада помочь мне. Моя просьба ее изумила. Она так отличается от требований джекпота, навязчивого желания денег, суеверий и обманутых ожиданий, с которыми люди обычно приходят к ней. У ивы никогда не было ни возможности, ни желания повлиять на игровые автоматы. Ее магическая власть – просто миф, распространяемый дирекцией казино, в пику казино-конкуренту в центре Нордвиля, которое хвастается статуей-талисманом в саду.
Я отстраняюсь от дерева, открываю глаза и внимательно осматриваю его. Листья ивы, похожие на язычки, слишком узки, чтобы на них можно было написать больше трех слов. Зато их сок может послужить мне чернилами… Невидимыми чернилами, которыми мы бы вместе написали новую реальность.
Я прошу у ивы разрешения взять несколько кусочков коры и отросток ветки. Мои действия не встречают сопротивления. Немного замешкавшись, я усаживаюсь перед ней, чтобы записать свой маршрут во времени. Но позади уже толпятся новые игроки. Они с нетерпением ждут, когда я закончу свой ритуал.
Я возвращаюсь к лимузину. Чтобы восстановить картину пляжа месячной давности, мне нужно тихое уединенное место, с которым у меня ничего не связано. Моя новая комната. Недостроенная вилла, лишенная души и воспоминаний, где моя мать глушит себя водкой. Я называю шоферу адрес.
Выдавив в стаканчик сок ивовых листьев и стебля, я освобождаю ручку от остатков чернил, испорченных кровью лейтенанта Федерсена, и наполняю резервуар полученным соком. С бьющимся сердцем прикладываю кончик пера к куску коры, лежащему передо мной. И, сосредоточившись изо всех сил, шепчу:
– Чудо-ива, дай мне вернуться в прошлое. Открой мне свою память о том дне, когда я убил Пиктона, и позволь мне ее изменить. Чтобы создать другой мир, чтобы дать вторую жизнь всем растениям, погибшим в войне. Чтобы не дать правительству объявить войну деревьям. Верни меня в пятое воскресенье прошлого месяца, хорошо? В двенадцать часов три минуты.
