Закончив приготовления, Иванов дал Гале инструкции, выпил чашечку кофе и пошел на подстанцию. Он шел грязный, с шишкой на башке, да еще и пошатывался — картина маслом не для слабонервных.
Сказать, что его появление произвело на подстанции фурор, означало не сказать ничего.
— Вот же суки…! — обругала коллег с другой подстанции диспетчер Надя. — Живого законстатировали и в морг сдали!
— А что — я в морге был? — удивился Иванов. — Когда? Я ничего не помню. Помню только ехали мы и вдруг Колупаев (доктор) со всей силы мне по голове врезал. Хорошо, что машина в этот момент остановилась — я выскочил из нее и убежал. Потом упал наверное, валялся где-то, вот же — вся одежда грязная… Помню еще, как меня какие-то мужики тормошили — «вставай, вставай!». Или, может, не мужики а бабки… Потом я шел и еще падал, голова сильно кружилась. Очнулся здесь, неподалеку, около сберкассы. Вот как от сберкассы до подстанции шел — очень хорошо помню…
Приставать с расспросами к воскресшему после сотрясения мозга человеку не решился даже Хрен. Иванова госпитализировали. Хрен написал докладную на имя заведующего подстанцией, а копию получил главный кадровик Сестричкин. Докладная была составлена четко и побуждала к активным административным мерам. Но прежде чем рубить головы, следовало получить объяснительные от всех членов бригады, лежащих в разных отделениях.
Сестричкин навестил каждого лично. Когда речь заходила о том, чтобы вывести кого-то из сотрудников скорой помощи на чистую воду, этот великий человек без раздумий покидал свой уютный кабинет и шел в народ. Сестричкин задавал коварные вопросы о конкретном времени, о том, во что был одет мужчина, которому на улице стало плохо с сердцем, о том, кто где сидел в момент аварии и так далее. Классика жанра — допрос членов банды «Черная кошка» в МУР-е. Порознь допрашиваем, затем сличаем показания.
Показания совпадали так, будто были написаны под копирку. И объяснительные совпадали так же. Галя четко выполнила данные ей инструкции. Навестила с утра пораньше врача и водителя, а затем побывала у Иванова. Короче говоря, скоординировала все наилучшим образом.
Сестричкин поинтересовался и братом Иванова. Тем, которого Хрен принял за Иванова. Иванов вполне мог бы послать Сестричкина куда подальше, поскольку копание в семейных делах выходило за рамки его должностных полномочий, но вместо этого подтвердил, что да — есть такой брат у меня, если не верите, то как я выпишусь, мы вместе к вам на прием придем вместе, сможете убедиться собственными глазами в нашем родственном сходстве. Сестричкин ответил, что не прочь бы был убедиться.
