Найда и вправду не поскупился на подарки снохе. Сыну — галстук и шариковую ручку, себе и соседям по скромному сувениру. Зато Тосе подарки — и на диване, и на столе, и на стульях…
Она целовала свекра еще и еще, глаза ее счастливо сияли, она то и дело предлагала тост за здоровье «милого-милого папочки» и вскоре совсем опьянела.
Климов ел мало, больше расспрашивал о Лейпциге. Он во время войны был в тех местах. Американцы явились туда первыми и вывезли все, что можно было. А как там теперь? Товары у них неплохие. И в мировой политике не из последних. Строгость любят, дисциплину, порядок.
— Это они любят, — согласился Найда, — даже чересчур.
— Лучше уж чересчур, чем недотяжка. А то как на «экстру» нажимать — уговаривать не приходится. А как работать… Да вы сами знаете, Алексей Платонович! — невесело махнул рукой Климов. — Миритесь с этим…
— Кто мирится? — удивился Анатолий.
— Очень просто, мой милый, — засопел генерал. — Из управления в управление перебрасывают бездельников — «по собственному желанию», так сказать. Пора начать с этим решительно бороться. Строжайше пресекать! Рабочее место должно быть святым. Понимаю: моя категоричность кажется вам солдафонством, но ваш либерализм — это, в конце концов, измена собственным убеждениям. Может, я не прав? Может, я кажусь вам смешным?
Анатолий чуть заметно улыбался. Алексей Платонович, сжав кулаки, строго глядел в одну точку.
— Нет, — произнес Найда после минутного молчания, — смешного тут мало. Думаю, порядок везде нужен — и в семье, и в деле.
Анатолий так и встрепенулся. Глаза его немного сузились, и он с интересом уставился на отца. Он очень его любил и всегда поражался, открывая в нем новые для себя черты. Не так уж прост его батя, как может сперва показаться. Глыба, силища, целый мир!.. Вот он вынул сигареты, покрутил в руках коробку, подумал и произнес с уверенностью:
— Нет порядка — нет умения.
Сказал тихо, как нечто обычное. Без претензии на оригинальность. Но Анатолий почувствовал в этих словах особый смысл. Порядок для того, чтобы уметь!.. Дисциплина для того, чтобы научиться работать. Научиться подчинить себя главному направлению в жизни.
— В принципе верно… — поддержал Анатолий отца.
— Да что тут мудрить! — продолжал Алексей Платонович. — Правду говорит мой дорогой сосед: рабочее место должно быть святым! Потерял уважение к рабочему месту — потерял себя как работника. Пустое место ты! Разве мало у нас таких… потерянных? Ему все-все безразлично, ему наплевать и на мать и на отца. Когда присмотришься к такому, то видишь, что ничегошеньки он не умеет. Только кичится: я, мол, рабочий класс! Уважайте меня, почитайте!.. — Найда безнадежно махнул рукой. — Строгости у немцев, конечно, хоть отбавляй. Но мне наша душевность больше по нутру. Хорошо, когда и порядок, и умение есть — и все это идет от сердца.
