Он практически слеп, а ему еще две пули прилетели. И тогда на звук, на здравый смысл, на удачу, он стрельнул в ту сторону, откуда летели пули. Машинально продёрнул затвор и опять выстрелил.
И слышит смех, там кто-то смеётся, кажется, смеются над ним, и это очень хорошо, очень хорошо, за эти секунды, что в него не стреляют, панорама перегрузилась, теперь он снова видит всё отлично, и у него самого шок прошёл. Он теперь знает, откуда в него стреляли. Дарги, а он там как минимум не один, прячутся за выступами обрыва, ему их не видно, но и им его сейчас не видно. Они укрылись, но он их прекрасно слышит:
— Эй, казак, бегать не надо. Лодка плыть не надо. Подыхать надо.
И смех, они смеются, нет, он там точно не один. Машинально Саблин загоняет патроны в пенал дробовика. Он ещё не точно знает, где они, но Саблин знает, что будет делать. Нужно только уточнить их местоположение.
И тут они ему помогли сами.
Из-за выступа раздалась длинная очередь, он думал, что это ему или же его отвлекают, он прятался за щит и выстрелил в ответ, загнал горсть картечи в земляную стену обрыва, но потом услышал звук попадающих в металл пуль, звук повторился много раза, он обернулся и чуть не заскрипел зубами. Даргам из-за уступа была видна лодка, и они изрешетили её. Вся правая часть кормы была в дырах. А тут и Саша заговорил:
— Аким, что там с лодкой? У меня шестьдесят патронов.
Он думал, что ответить товарищу, но не знал, а дарги снова орали из-за выступа:
— Казак, твоя лодка не плавать, теперь казак не плавать, теперь казак дохнуть.
И другой голос провыл жалостно, кривляясь:
— Ой, мама, ой, мам, помирать не хочу, казак помирать не хочу, мама-мама…
— Нет больше лодки, Саня, — произнёс Аким.
— Как нет? — В голосе товарища слышался, если не ужас, то какая-то тоска точно.
— Нет больше лодки, Саня, — повторил Саблин.
А дарги за выступом радовались, выглядывали даже, они снова там смеялись. И так громко, что он слышал каждый их радостный рык.
Борзые твари, видно, со степняками так борзеть привыкли, да вот только Саблин был не степняком, а пластуном, и не просто пластуном, а бойцом штурмовой группы.
У него была своя манера ведения боя. Тактика штурмовика проста и понятна всем. Сближение — граната-рывок-картечь. Вот и всё. И он уже решился, зря эти твари лодку испортили.
Сближение… Он уже на дистанции рывка. Пятнадцать-шестнадцать метров до выступа, как раз то, что нужно. Жаль, что круто вверх, ну да ничего, он пройдёт эти метры быстро.
