— Весла есть, — сказал Саблин, вытягивая вёсла из кузова.
Прямо в обгорелый борт рядом с ним ударили две пули. Аким присел, стараясь понять, откуда стреляли. А пулемёт в этот момент стих.
— Александр, весла, говорю, нашёл. — Повторил Саблин.
— Готовь лодку, Аким, готовь лодку, — вдруг как-то странно сказал Каштенков.
— Саня, лента кончилась?
— Последнюю ставлю, — сообщил пулемётчик, но его голос всё ещё был не таким, как обычно.
Аким бегом спускался к лодке, он собирался столкнуть её на воду, так как она была почти на земле. Но этот Сашкин голос…
— Саня, ты как? — Решил уточнить он.
— Ранен, — сухо ответил Каштенков.
— Саня, куда? — Саблин бросил весла, повернул обратно.
Больше всего на свете сейчас Аким боялся потерять своего товарища, больше всего на свете! Сейчас это болтливый человек, склонившийся над прицелом пулемёта, был для него всем миром, и больше никого не было под этим ярким солнцем, никого вокруг, кроме свирепых степных тварей с чёрными бородами.
— Саня, я к тебе, — произнёс Саблин и стал карабкаться наверх.
— Аким, готовь лодку, слышишь, — заорал Каштенков, — пол ленты осталось.
— А ты как? — Спросил Саблин. — Куда попали?
— Правый бок, правое плечо, но я в порядке, кровит не сильно. Рёбра, кажись, поломали, но рука ещё работает, в перчатке крови нет, ты лодку, лодку готовь!
Лодка, ну, допустим. Река от дождей разлилась, такой многоводной Саблин её никогда не видел, триста метров, не меньше. Ну, сядут они, Саблин на вёсла, Сашка на корму со щитом, он грести не сможет, и что? Поплывут, и пятидесяти метров не проплывут, как дарги прибегут на берег, и тогда… Мишени для дикарей лучше не придумать, надежда только на щит и на течение. Но другого пути, наверное, у них уже не было.
Он подобрал вёсла и побежал вниз, ничего-ничего, они ещё поборются.
А пулемёт наверху ни на секунду не замолкал.
— Аким, — послышалось в наушниках, — лодка готова?
— Сейчас, Саша, сейчас.
Он уже подбегал к лодке, тащил к ней весла, когда чудом увидел на панораме движение, кто-то мелькнул справа, только каким-то чудом, иначе это везение не назовёшь, но он успел среагировать, привычка штурмовика, чуть что — укрывайся щитом. И вот именно это его и спасло. Два дарга, которых он не заметил, буквально с пятнадцати метров справа, считай в упор, открыли по нему огонь.
И полетело, и в бок, и в шлем, и в наплечник, и снова в шлем, и ещё раз в шлем, и пусть через щит, всё равно ему мало не было, словно тяжёлым молотком били. И правый бок ещё, и да, кажется, мимо щита ударила так, что дыхание перехватило. И в правую ногу. Он бросил весла, начал валиться в невысокие заросли каких-то растений, накрывая голову щитом. Панорама от ударов «поплыла», может, камеру сбили, может, компьютер перегрузился.
