– Оставьте его на месте, – сказал кто-то толстый и авторитетный, – опасно их двигать, когда они в отключке. Пусть сам очухается.
Так что капли с последних бокалов и рюмок оросили Джека Браунлоу и его коленопреклоненную супругу, умолявшую:
– Джек, отзовись. Ответь мне, любимый.
Чарли Уиттиер выглядел так, будто его вычерпали и смяли. Уинтерботтомша продолжала хихикать, но вскоре стало слышно, как ее смех смодулировал в рыдания, сквозь которые можно было различить слова: «Ох, Билли, Билли, зачем ты меня покинул?»
Из общего бара показались любопытные сверкающие очочки и открытый рот Селвина. А потом брякнул колокол. Мистер Радж сказал Элис:
– Не бойтесь, вам не придется идти домой в одиночестве. Для меня будет бесценной и совершенно платонической радостью сопровождать вас.
Элис снова расхохоталась. Тед заорал:
– Ну-ка, вы все, выкатывайтесь, а то полицейские машины тут прям за углом, нынче новый сержант дежурит, а он ублюдок еще тот, давайте-ка, голубчики мои, домов у вас, что ль, нету?
Джека Браунлоу водрузили на множество плеч, что твоего Гамлета в кино, а рыдающая миссис Браунлоу шла следом, словно безутешная вдовица. Тед прошептал мне, слегка благоухая кедром:
– Оставайся, голубчик, распробуем твои сигарочки.
Потом он переобнимал и перецеловал уходящих, и все мы вышли посмотреть, как Джека Браунлоу загружают в самый большой автомобиль – все, кроме Элис и мистера Раджа. Когда я возвратился, Элис уже плакала пристойно и тихо, а мистер Радж подумывал было заключить ее в утешительные объятия, но, улыбнувшись, поостерегся. Как я и предполагал, Элис оплакивала своего потерянного супруга. Мы с мистером Раджем глядели друг на друга, а руки наши безвольно болтались вдоль тела, словно пустые рукава.
– Ах, Билли, Билли, – всхлипывала Элис.
Пока мы оба стояли и ничего не делали – ни я, ни мистер Радж не осмеливались коснуться Английской Женщины, – Седрик вернулся из уборной и тут же всполошился.
– Ну вы оба даете, – сказал он, – не видите, что ли, как она расстроена?
И захлопотал вокруг Элис, утешая:
– Ну же, милая, не надо так переживать. У меня тут машина рядом, – и уволок ее, плачущую, на прощание бросив мистеру Раджу: – Воздух ему плохой, как же!
– Итак, мистер Денхэм, – сказал мистер Радж, – контакт установлен, если не в буквальном, то хотя бы в метафорическом смысле. Теперь вы пойдете к своему отцу, который, кажется, уже покинул паб. А я отправлюсь в свой гостиничный номер и проведу одинокую ночь под грохот железной дороги. Но вы можете прогуляться со мной до автобуса.
