— Какого хрена! Грабли, суки, разбросали!
Кочанов выбрался из машины, осмотрел повреждения. В оба передних колеса вонзились зубцы старых грабель, зубчатые железки затянулись под крылья, джип осел на диски.
— Запаска только одна, — процедил он с леденящим бешенством.
Повреждения любимого «чероки» подхлестнули его злость. Он посмотрел на просвет впереди дороги, сверился с навигатором — до турбазы «Дубрава» рукой подать.
— Ты идешь со мной в гости к уродам, — кивнул он Сиротину, а Ширко указал: — А ты колесо меняй. Второе у буддистов возьмем, они за все ответят.
Вскоре двое сотрудников ФСИН увидели деревянные домики, подкрались поближе, а когда прятаться стало негде, быстро вошли в буддистский лагерь, чтобы сохранить элемент неожиданности.
В большой беседке с деревянным настилом проходили занятия йогой. Босые люди в обтягивающих трико лежали на резиновых ковриках, а ряженый буддийский монах показывал упражнения с дощатого возвышения, обрамленного резными столбами, украшенными цветными ленточками. Монах располагался лицом к дороге и первым увидел вооруженных гостей в камуфляже.
Занятия прекратились. Кочанов поднялся в беседку, шепнув Сиротину, чтобы тот никого не выпускал.
— Всем оставаться на местах! — приказал старший лейтенант.
Он прошел между рядами, разглядывая собравшихся так, как привык разглядывать зэков. Пусть видят, что перед ними власть. Мужчин среди поклонников йоги оказалось вдвое меньше, чем женщин, беглеца, к сожалению, среди них не было.
Начальник конвоя вернулся к бритоголовому монаху, презрительно осмотрел его странное одеяние, босые огрубевшие ноги и спросил:
— Мы разыскиваем Игоря Самсонова. Говори, где он?
— Фамилии мы оставили в суетном мире. Здесь мы все братья и сестры.
Монах отвечал миролюбиво, но Кочанову казалось, что над ним издеваются. Он повысил голос:
— В первую очередь вы граждане, у которых должны быть документы. Как тебя зовут?
— Учитель Тинджол. Нельзя ли говорить тише. Мы придерживаемся обета молчания.
— Нельзя! — рявкнул Кочанов. — Я разыскиваю беглого преступника, убийцу! Сколько вас тут? Здесь все?
Учитель молчал.
— Сиротин, осмотри домики. Никому не вставать! — прикрикнул сотрудник колонии на попытавшихся подняться с коврика.
Тинджол смиренно сложил ладони, пробормотал невнятную молитву и попробовал продолжить занятие, но люди были напряжены. Сиротин обежал домики, вышел из последнего и покачал головой: пусто.
Кочанов прищурился. Небольшая турбаза с десятком домишек была, как на ладони, укрыться негде. Да и автотранспорта, с которой можно было бы снять колеса, не наблюдалось. Разочарованный он обошел сидевшего на коленях монаха, сорвал бумажные цветные ленточки со столбов и швырнул их в бритую голову Учителя. Тот не шелохнулся.
