– Холодно, сыро, а только закончишь доить – эта чертова тварь лягнет ведро, и оно опрокинется. Давай не будем говорить о коровах. И об овцах. И о гусях тоже не будем. Я нашу ферму просто ненавидела.
– Понимаю.
– А еще, когда мне было пятнадцать лет, меня хотели выдать за двоюродного брата.
– Не рановато?
– Да нет… В наших краях все в таком возрасте выходят замуж и женятся.
– Почему?
– Наверное, чтобы было чем занять субботний вечер.
– А-а.
– А ты разве не хотел кем-нибудь стать? – спросила Джинджер, вложив весь пренебрежительный смысл вопроса в одно коротенькое местоимение.
– В общем-то, не хотел, – ответил Виктор. – Каждая работа выглядит интересной – пока ею не займешься. В конечном итоге работа всегда останется работой. Пари держу, что даже такие личности, как Коэн-Варвар, вставая по утрам, думают: «Ох, только не это, опять целый день топтать подошвами сандалий эти скучные золотые престолы!»
– И что, он в самом деле этим занимается? – с невольным интересом спросила Джинджер.
– Да. Если верить рассказам.
– Зачем?
– Понятия не имею. Такая у человека работа.
Джинджер зачерпнула пригоршню песка. В ней обнаружились крохотные белые ракушки, оставшиеся лежать в ладони, после того как сам песок тихими струйками просочился сквозь пальцы.
– Помню, как в нашу деревню приехал цирк, – сказала она. – Мне было десять лет. В цирке выступала девушка в трико с блестками. Она ходила по канату. Даже могла кувыркаться на нем. Все кричали, хлопали. Мне тогда на дерево влезть не позволяли, а ей хлопали. Вот тогда-то я все и решила.
– Ага, – сказал Виктор, пытаясь разобраться в тайнах психологии. – Ты решила, что обязательно должна кем-то стать.
– Не угадал. Тогда я решила, что стану больше чем кем-то.
Она швырнула ракушки в сторону заходящего солнца и рассмеялась.
– Стану главной мировой знаменитостью, все будут в меня влюбляться, и я буду жить вечно.
– Всегда полезно знать, чего хочешь, – дипломатично заметил Виктор.
– Знаешь, в чем трагедия этого мира? – продолжала Джинджер, не обращая на него ни малейшего внимания. – Трагедия его в том, что здесь полно людей, так и не узнавших, кем они хотят стать или в чем заключается их талант. Сыновья, пришедшие в кузницу потому, что там работали их отцы. Неподражаемые флейтисты, которые состарились и померли, так и не увидев никогда музыкального инструмента, и по этой причине ставшие не флейтистами, а пахарями-недотепами. Таланты, которые так и не были обнаружены… Возможно, при рождении эти люди ошиблись временем, поэтому их таланты так никто и не открыл.
