– Прошу прощения, господин Достабль, – подал голос художник, нерешительно топтавшийся около них. – Мне вот здесь кое-что непонятно…
Достабль выхватил у него свой клочок бумаги:
– Где именно?
– Там, где говорится про госпожу де Грехх…
– Что тут может быть не ясно?! – зарычал Достабль. – Нам надо создать экзотическую, захватывающую и очень древнюю историю любви, происшедшую в напичканном пирамидами Клатче, – так? А значит, следует использовать символ загадочного и непостижимого континента – что здесь непонятного? Неужели все нужно разжевывать?
– Просто я подумал… – начал художник.
– Лучше просто сделай!
Художник посмотрел на листок бумаги.
– «Ее лицо напоминает лицо Свинксы…» – прочел он.
– Ну да, – сказал Достабль. – Все верно.
– Я думал, может, имеется в виду Сфинкс…
– Вы только послушайте этого человека! – снова воззвал Достабль к небесам. Он яростно обернулся к художнику. – Она что, похожа на мужчину? Он – Свинкс, она – Свинкса. А теперь давай принимайся за дело. Мне нужно, чтобы завтра с утра город был заклеен этими афишами.
Художник послал Виктору мученический взгляд. Такой взгляд рано или поздно приобретали все люди, которым посчастливилось работать с Достаблем.
– Слушаюсь, господин Достабль, – покорно ответил художник.
– Ладно, – Достабль повернулся к Виктору. – Ты почему еще не в костюме?
Виктор быстро нырнул в палатку, где маленькая старушка[10] с фигурой, похожей на деревенский каравай хлеба, помогла ему облачиться в костюм, сделанный, по всей видимости, из простыней, которые неумело выкрасили в черный цвет, хотя – если принять во внимание состояние прачечных в Голывуде – ими вполне могли оказаться простыни, снятые с любой голывудской кровати. В завершение Виктору был вручен кривой меч.
– А почему он изогнут? – спросил Виктор.
– Думаю, так ему положено, милый, – с некоторым сомнением ответила пожилая женщина.
– Я всю жизнь думал, что мечи должны быть прямые, – заметил Виктор.
Было слышно, как за стенками палатки Достабль вопрошает небеса, отчего вокруг него одни тупицы.
– Может, они поначалу прямые, а потом со временем гнутся, – сказала старушка, похлопав его по руке. – Такое со многими бывает.
Она ласково улыбнулась Виктору.
– Если я тебе больше не нужна, дружок, пойду-ка помогу той молодой барышне – а то вокруг множество гномов, известных любителей подглядывать.
И она заковыляла к выходу. Тут же из соседней палатки донеслось металлическое звяканье вперемежку с громкими жалобами Джинджер.
