Потом она подняла голову, огляделась и поняла, что приметы лгут, ибо эти прекрасные облака сулили ей только одно: медленную и мучительную смерть.
Варя встала, с трудом владея затекшим от долгой неподвижности телом, и, еле удерживаясь на ногах, пробралась к низкому парапету.
Ветерок обвевал ее тело, и она увидела, что совершенно обнажена, только в косе осталась голубая лента. Но стыдиться здесь было некого!
С одной стороны мира на нее смотрели горы, похожие на каменноглазых чудищ. С другой – бесконечно заходили за горизонт изумрудные волны джунглей, да золотилась лента Ганги, да клубилась серая, пронизанная лучами заходящего солнца пыль, из которой вздымались башни, купола и минареты Ванарессы.
Варя перегнулась через парапет и увидела внизу, на вытоптанной земле, бугенвиллею с алыми, будто окровавленными цветами. Рядом стояла пальма: ее листья, высвеченные угасающим солнцем, казались черными перьями гигантской птицы.
И тут же воздух затрещал от взмахов крыл, заклекотал на разные голоса.
Варя выпрямилась, загородилась руками, с ужасом глядя на стаю птиц, которые словно бы возникли из золотистой мглы, опускавшейся на землю. Свистя крылами, птицы низко пронеслись над вершиной башни, и Варе почудилось, будто маленькие блестящие глазки заглядывают ей в лицо разочарованно, а может быть, смотрят с терпеливым ожиданием.
Грифы-стервятники!
Острое, как стрела, серо-коричневое с белой полосою перо, мягко кружась, опустилось к ее ногам, и, хотя это тоже была хорошая примета, Варя не подняла перо. Таких «хороших примет» валялось кругом несчитано, и все они сулили одно и то же: смерть.
…Ощущение щемящей безысходности овладело ею в ту минуту, когда полог шатра внезапно приподнялся и появилась женская фигура. Резко заслонив лицо темно-синим грубым покрывалом, незнакомка шагнула к Варе и стремительным, змеиным движением приблизила к ее лицу раскрытую ладонь.
Девушка даже не успела отпрянуть, но успела увидеть на этой ладони странную зеленую коробочку, покрытую короткими отростками. «Колючее яблоко! – мелькнула изумленная мысль. – Да ведь это одно из оружий тхагов-душителей! Откуда оно…» И в это мгновение «коробочка», прижатая к ее лицу, лопнула. Острый, пряный запах коснулся ноздрей. Варенька попыталась задержать дыхание, отпрянуть, однако ноги подкосились, голова резко закружилась… Потом тьма заволокла глаза, однако тело помнило долгую, мучительную тряску, отдававшуюся во всех суставах, и, кажется, у Вари бывали мгновения просветления, когда она осознавала, что ее куда-то везут на лошади: то бесцеремонно перекинув через круп, то помогая держаться в седле. Потом высокий резкий голос, напоминавший птичий клич, произнес:
