— Это отец нас вытащил после той истории?
— Без понятия.
— Не слыхала, как там этот ублюдок в реанимации — задышал?
— Я уголовной хроники не читаю.
Оставшись без внимания, костер почти погас.
Охапка тонких веток быстро прогорела, и теперь только угли дышали жаром, попеременно темнея и оживая.
— Покатили?
— Куда торопиться?
— Я от природы тащусь только на проезде, на большой скорости. Ничего не поделаешь, не создана я для здорового образа жизни.
Но повернула она не к городу, а в противоположную сторону.
— Надо внести ясность. Ты сам виноват, напомнил про эту чертову дачу.
«Она не хочет иметь слабых мест, — подумал Алексей. — Тем лучше.»
Отгороженный сеткой участок выглядел запущенным. По всему чувствовалось, что Хаджиев и сам давненько сюда не наведывался. Остервенело залаяла овчарка, не узнав Зибу.
— Фу, Изольда, фу! — крикнул небритый человек в легкой куртке цвета хаки. Узнав хозяйскую дочь, он почтительно склонил голову, признавая свою вину за все оптом: за неухоженные кусты, собачий лай, щетину.
— С приездом… С благополучным прибытием… — бормотал он себе под нос.
Зиба прошла мимо, не здороваясь, не обращая внимание на беснующуюся овчарку, которую человек в куртке с трудом удерживал за ошейник. Алексей кивнул сторожу и проследовал за женой.
— Входите, добро пожаловать… Не беспокойтесь, я загоню машину.
Плитки на дорожках потрескались, в трещины рьяно пробивалась трава. Деревья стояли по колено в сорняках. Зиба сорвала яблоко, надкусила и поморщилась.
— Одичал сад. Повесить этого сторожа мало.
— Ты спроси его, когда сюда последний раз приезжали.
Они подошли к дому.
— Тогда еще никто не рисковал строить большие коттеджи. А потом отец не захотел ничего переделывать.
Внутри в самом деле безраздельно царствовали ковры — на стенах, на полу. Багровые, зеленые с коричневым. Мелкий геометрический узор, вьющийся растительный орнамент.
— Удивительно, как их моль не сожрала, — заметила Зиба.
Приглядевшись к замысловатому сплетенью, можно было вообразить себе странные морды фантастических зверей с вытаращенными глазами и разверстыми пастями.
Грузная муха описывала виражи, со звоном ударяя в стекло. Около телевизора валялись на полу видеокассеты, на подлокотнике кресла лежал пульт ручного управления — сторож коротал здесь время за голливудскими боевиками.
Придирчиво осматриваясь вокруг, Зиба не столько отмечала следы запустения и неухоженности, сколько пыталась восстановить прошлое. По меркам конца девяностых годов дом был действительно небольшим, они быстро обошли все комнаты по два раза.
