Мэтисон взял у одного из спасателей фонарь и направил слабеющий луч в шахту фуникулера. Черная дыра была пуста, за границами светового пучка уходила кверху бесконечная тьма. Священника нигде не было видно. Но они не слышали и шума падения. Значит, он еще ползет и, быть может, доберется до цели.
— Черт знает как холодно, — пожаловался кто-то, и эхо подхватило его слова, как будто желая до всех донести их смысл: "Черт… холод… черт… холод…"
Они сидели, съежившись, в молчании: ни разговаривать, ни спать уже не хотелось. Артур Мэтисон давно перестал поглядывать на часы; они выключили фонари, чтобы экономить батарейки. Потные тела промерзли до костей; в застегнутых куртках, с поднятыми воротниками люди тряслись от холода.
— Должно быть, уже вылез, — буркнул один. — Вот тебе и церковная крыса. Раз не свалился нам на головы, значит, вылез.
Ответный гогот прозвучал жутко. Мэтисон включил фонарь и почти завизжал: "Да помолчите вы, Христа ради!" Но ссориться было не время, нервы у всех были на пределе.
…Прошло несколько часов с тех пор, как Саймон Рэнкин начал восхождение. Они отчаялись когда-нибудь выбраться, всех била нервная дрожь.
— Может, наверху тоже нет тока?
— Не мели чепухи. Лебедка работает от собственного генератора.
Все предположения были исчерпаны, они осознали собственную беспомощность. Все зависело от тех, кто наверху. Ясно, в скором времени придется что-то предпринять. Но они ничего не делали. Слышно было лишь монотонную капель с кровли и стен, да изредка кашель.
— Я пошел наверх!
Головы повернулись на голос из вагончика, луч фонаря осветил невысокого коренастого человека, перебирающегося через вытянутые ноги и полулежащие тела. Билл Эндрюс был новичком в шахтах, раньше он держал на побережье модную ракушечную лавку, но экономический спад погубил его дело. Обиженный судьбой, он в каждом подозревал недоброжелателя.
— Нет смысла, Билл, — вяло отозвался Мэтисон, — священник вылез, иначе мы бы услышали падение. По времени он должен быть уже наверху.
— Значит, они нас в гробу видали. Все лучше, чем торчать тут и замерзать в потемках. Видно, в конце концов все равно придется лезть самим, так я лучше начну сейчас, пока совсем не закоченел.
