— Все в порядке, приятель? — крепкие руки рабочего стиснули его и вытащили в главный туннель. Рэнкин открыл глаза. Лампы на стенах не горели, но несколько фонарей работали, уже одно это вселяло надежду. Мэтисон, почти неузнаваемый под толстым слоем сизой пыли, в измятой и порванной одежде, пытался пересчитать людей. "О Господи, — хрипло выдохнул он. — Мы все спаслись, все до одного!"
Рабочие прислонились к стене, переводя двух, рвали на полосы грязные носовые платки и перевязывали ссадины. В наступившей тишине слышалось только тяжелое дыхание. Саймон прислушался, чувствуя, как становится теплей.
— Ну что, оставаться мы не можем, — Мэтисон посветил фонарем, — давайте наверх, пока вся хреновина вконец не завалилась.
Никто не возражал. Выстроившись гуськом, они потащились к фуникулеру. Каждый понимал, как близко была смерть. Казалось, прошла вечность, пока они добрались до места. Кабинки выглядели до странности нереально — чудо техники, проникшее в подземный мир, где не было места делу рук человека.
Все забились в одну кабинку, не желая разлучаться, и плюхнулись на сиденья. Саймон откинулся на спинку, прикрыл глаза и вознес краткую благодарственную молитву. Но пока они не вышли из пещер, еще многое могло случиться. Обрыв троса — и кабинки с бешеной скоростью понесутся вниз, к затопленным шахтам. Он вздрогнул: лучше не думать об этом.
— Проклятая сука!
Артур Мэтисон бранился, без толку дергая переключатель в стальной коробке на стене возле ступенек платформы. Ругань сменилась судорожным всхлипыванием, он уронил голову на руки, словно не в силах смотреть в глаза людям в вагончике.
Спрашивать не было нужды, они все поняли и сидели без сил, тупо уставившись в пустоту. Тока не было, они оказались в западне.
Мэтисон вернулся и сел, привалившись к дверце. Фонарь он опустил, чтобы не видели его лица. Наверху он был боссом, и каждый ходил перед ним по струнке. Здесь им всем одинаково грозила гибель.
— Транспорт не работает, верно, шеф? — решился кто-то наконец.
— Да, черт возьми, — устало отозвался тот. — А как же, если тока нет. А наверху понятия не имеют и ничего не станут делать без сигнала… который мы не можем подать.
Тишина. Тяжелое сопение.
— А нельзя ли выбраться по шахтному стволу, шеф?
— Не знаю, — Мэтисон как-то сразу сник и больше не распоряжался. — Он идет почти вертикально. Это можно при свете, когда видно, куда ставить ногу. В темноте разок оступишься и… — Он не договорил; все понимали опасность.
