— Мы нуждаемся в Хозяине, чтобы Джетро не объединился с ним для нашего уничтожения. Все ли вы со мной?
— Да…
— Тогда мы сделаем то, что следует. Только жертва умилостивит того, к кому мы взываем… человеческая жертва!
Затаив дыхание, они испуганно переглядывались.
— Возвысим ли мы свой голос, чтобы Хозяин нас услышал, или останемся немы и позволим нас сокрушить, как это случилось с Брэйтуэйтом и Джо Льюисом? И не будем забывать о судьбе тех, кого Сатана и Джетро заманили в шахты, в это преддверие ада. Всем нам грозит та же участь.
Кивки, возгласы согласия: "Мы должны воззвать к Хозяину, Илай, пока не поздно".
— Прекрасно. Тогда давайте соберемся с духом и найдем жертву, которая порадует его. Итак, желает ли кто-нибудь принести себя в священную жертву и тем самым обрести неоспоримое право войти в чертоги тьмы? Никто не обретет большей любви, чем предложивший свою жизнь Хозяину.
Они смотрели друг на друга в ужасе, каждый надеялся, что найдется смельчак и выйдет вперед. Но все, наоборот, пятились, трясясь от страха.
— Тогда я сам сделаю выбор! — теперь они были в полной власти Илая Лилэна, он мог казнить и миловать, и никто не осмелился бы оспаривать его права; каждый молился про себя, чтобы жребий пал не на него.
— Есть ли среди нас девственница?
— Нет… нет, — нестройный шепот, и снова наступила тишина.
— Тогда самая молодая из женщин будет наилучшей жертвой.
Испуганные женщины искали глазами Шину и, убедившись, что она на месте, облегченно вздыхали. Их минула чаша сия.
— Шина… Шина… Шина! — возбужденные восклицания становились все громче, Шину схватили и поволокли по земле. Она отбивалась и кричала, пока ей не заткнули рот. Толпа с восторгом предвкушала жертвоприношение.
— Хорошо, — Лилэн стоял, скрестив руки на груди, и довольно улыбался. — Хозяин наверняка будет удовлетворен. У нас нет крови девственницы, но мы можем принести кое-что ничуть не хуже — тело повешенной шлюхи! Не будем медлить.
Мужчины и женщины подчинились в сладостном возбуждении. Связав запястья и лодыжки жертвы, они накинули петлю ей на шею, а другой конец веревки перебросили через толстый сук на высоте в полтора человеческих роста.
В молчанье все вновь обратили взоры к Лилэну, готовые исполнить любой его приказ. Сейчас он заменял Хозяина, был их спасителем; если он сказал, что потаскуха должна умереть, так тому и быть. Грузная женщина с обвислыми, морщинистыми грудями плюнула жертве в лицо. Ее поступок вызвал шумное одобрение, другие женщины стали подходить, чтобы ударить или пнуть приговоренную, припомнив, как их поколачивали мужья. Эта сука должна быть повешена, и если ее смерть обеспечит им благоденствие — тем лучше.
