— Эй! — он говорил с набитым ртом, из которого сыпались крошки. — Садись ешь. Нечего зря время терять, работать надо.
— Спасибо, — она смутилась, чувствуя свою неуместность здесь, как будто нарушила уединение семейного пикника. — Я не голодна.
В его глазах вспыхнула ярость: "Садись и ешь, сука!"
К собственному изумлению, Фрэнсис Майетт подчинилась приказанию, ослабевшие ноги подвели ее к людям, сидевшим в кружке тусклого света. Она не хотела быть среди них, но ничего не могла с собой поделать, она повиновалась как робот. Сев рядом с детьми, она задрожала от холода, исходившего от сгрудившихся тел. Запаха она больше не чувствовала, видимо, уже успела привыкнуть. Все казалось сном.
Люди внимательно смотрели на нее, ей было неловко и очень страшно. Однако способности думать она пока не утратила. Что она здесь делает? Кто эти странные существа, одетые, как манекены в пещере? Если бы она могла вскочить и убежать, она бы так и сделала, но невидимая сила удерживала ее на месте.
Она взяла ломоть хлеба, лежавший перед ней, не потому что хотела есть, а просто необходимо было чем-то занять руки. Ломоть был похож на кусок сланца. Фрэнсис помяла его — он не крошился, поднесла ко рту и понюхала. Уф, черствый, заплесневелый и такой жесткий, что она не смогла бы откусить ни кусочка, даже если бы хватило духу. Положив хлеб обратно, Фрэнсис потянулась за одним из круглых предметов, пытаясь на ощупь определить, что это такое. Пальцы погрузились в липкую массу. Ее затошнило. Что бы это ни было, яблоко или луковица, оно совсем сгнило. Однако остальные, даже Пенни Марстон, ели с аппетитом, жадно чавкая.
— Хватит рассиживаться! — Сердитый человек достал часы из кармана драной жилетки; изо рта, дробившего черствый хлеб, вновь посыпались крошки. — За работу, или вы хотите, чтоб я вас плеткой угостил?
Дети вскочили с мест и схватились за инструменты, сложенные рядом: молотки, зубила, кайла, казавшиеся слишком большими для них.
— А ты что, сучка?! Плетки захотела, а?
Фрэнсис не сразу сообразила, что мужчина обращается к ней. Перегнувшись через стол-скалу, он свирепо глядел на нее. Она увидела перед собой лицо в сетке заскорузлых морщин, немигающие рыбьи глаза, ощутила зловонное дыхание — и вспомнила о египетских мумиях, существах из загробного мира.
— Я… — она не знала, произносит ли слова вслух, или они лишь звучат в голове — слабая попытка воспротивиться, порожденная безысходным ужасом, — не работаю здесь.
