Но тревоги Энцо оказались напрасными. Саймону очень нравилось находиться в обществе других людей, и он очень серьезно отнесся к своим обязанностям в роли хозяина дома. И только то, как он нервно сжимал руку Энцо, выдавало его переживания, когда он торжественно приветствовал гостей и благодарил их за то, что пришли.
Он очаровал всех без исключения.
К нему окружающие, определенно, проявляли больший интерес, чем к женщине, вцепившейся в руку Энцо с другой стороны.
И он, если честно, не возражал.
После того как Матильда призналась ему в своих страхах, не побоявшись стать уязвимой, а потом опустилась перед ним на колени и продемонстрировала, почему он не мог забыть ее все эти годы, он стал еще более одержим ею.
Энцо злился на ее дядю и тетю и Сент-Джорджа за то, что они заставили ее почувствовать себя никому не нужной.
Но теперь Матильда принадлежала ему. Он предъявил права на нее и собирался заботиться о ней так, как не сумели ее кровные родственники и бывший муж. Энцо не хотел, чтобы она была несчастлива, став его женой, и не хотел, чтобы она растеряла хоть каплю своей страсти.
Он даст ей дом, а вместе с ним влияние и деньги, чтобы она могла делать, что ее душа пожелает. Например, получила образование, построила карьеру. И потом, не стоило забывать о физическом наслаждении, которое он умел дарить ей. Разве этого недостаточно?
Большего он дать не сможет.
Хватит, он лез из кожи вон, чтобы сделать счастливой свою мать, следить, чтобы она не спилась, удержать ее от ухода из семьи, и чем все закончилось?
– Ради чего мне оставаться? – фыркнула она на прощание. – Твоему отцу не нужно ничего, кроме трона, а ты… Ты заботился не о моем счастье, а о своем собственном. Ты такой же эгоистичный, как он.
Только она говорила неправду. Эгоистичным был не Энцо, а они, его родители.
Отец в самом деле думал только о троне, но и мать ничего не интересовало, кроме собственных страданий.
По крайней мере, ее точно не волновало, что творилось на душе у старшего сына…
Мысли Энцо прервала какая-то суматоха у двери, ведущей в зал. Он обернулся и увидел брата, приехавшего, как обычно, с опозданием.
Энцо взял за руки своих сына и невесту и повел их знакомиться с Данте.
– Поздоровайся со своим дядей Данте, – сказал он Саймону.
Малыш послушно поздоровался на прекрасном итальянском, как учил его Энцо, а потом мрачно глянул на новоприбывшего.
– Он обязательно должен мне нравиться?
Данте растерянно заморгал, а Энцо сдержался, чтобы не рассмеяться.
