Его гладкая, загорелая кожа показалась ей горячей словно раскаленные угли.
Энцо стоял так близко, что аромат его тела кружил ей голову.
Быть его женой. Принадлежать ему навсегда.
Его слова не удивили Матильду. Она знала, что он думал об этом тогда, на острове, вот почему она сбежала от него. Потому что была не готова к такому мужчине, как он.
И она не могла сказать с уверенностью, что готова сейчас.
Он показался ей таким требовательным, вытягивая из нее всю страсть, которую она могла ему дать, и даже больше. Но даже этого было недостаточно для него. Казалось, он хотел заполучить и ее душу, только она была не готова отдать ее. Матильду слишком пугала сила его страсти и сила ее собственных чувств. Особенно после эмоциональной пустыни, в которой она росла со своими дядей и тетей.
Никто никогда не разговаривал с ней о чувствах и о том, как управлять ими.
С ней вообще не разговаривали.
Близость Энцо, такого неистового, пугала ее, и ей не с кем было поговорить об этом.
Никогда в жизни она не ощущала потерю матери настолько сильно.
Сейчас она видела в его глазах бушующее пламя и понимала, что речь идет о сексе, не о любви. Ей стало немного не по себе, но она быстро взяла себя в руки.
Матильда прожила без любви большую часть своей жизни и могла обойтись без нее и дальше. В конце концов, у нее будет возможность утешиться.
– Ну, что скажешь? – спросил Энцо.
А она продолжала водить кончиком пальца по его коже, думая о том, что навсегда – это не так уж плохо.
К тому же речь не о ней или ее страхах. Она нужна Саймону. И ему нужен отец. Она не могла лишить его семьи.
– Ты уверен, что хочешь этого?
– Если ты окажешься в моей постели, чего мне еще хотеть? Дорогая, я потерял слишком много в этой жизни. Больше такого не повторится.
Она тяжело сглотнула и, отбросив все свои страхи, заставила себя посмотреть на него. И у нее перехватило дыхание, когда она встретилась с ним взглядом.
Как она и ожидала, в его глазах не было сострадания, нежности. Одно только пламя. И он не собирался уступать ей. Энцо привык получать все или ничего.
Матильда разозлилась на него за то, что у него получилось взять ситуацию под свой контроль. И на себя за то, что позволила ему сделать это.
– Значит, я просто вещь для тебя? – резко спросила она. – Энцо, никто не хочет быть всего лишь вещью.
Она определенно не хотела. Дядя и тетя относились к ней, как к вещи, которую унаследовали, не желая того. И она была вещью для Генри, потому что его заверения о том, что ему нужно дружеское плечо, не отменяли тот факт, что он купил ее.
