– Потому что рано или поздно ты с этим столкнешься. Теперь будешь знать.
– Они обвиняют вас.
– Они не так уж неправы. А вот ты уснула на моем диване.
И тут я осознала собственное незавидное положение. Или завидное? Хоть кто-нибудь мечтал уснуть на диване в кабинете директора школы, будучи одетым аккурат по заветам Коко Шанель – в маленькое черное платьице? Но хуже всего было то, что ладонь Кеймана по-хозяйски лежала на моем колене. И да, он положил ее туда, прекрасно осознавая, что делает. А сейчас просто ждал реакции.
Ну и еще протянул руку и вытер слезы со щеки, ввергнув меня в крайнюю степень задумчивости. Однако я успела покоситься на стол и убедиться, что Бастиан убрал личное дело Аннабет обратно в шкаф. К счастью, сегодня огненный король решил меня не подставлять. Наверное, рассудил, что если Кейман выпрет меня из школы, то желание стребовать не получится.
– Ты не пьешь зелье, да? – спросил опекун.
Я покачала головой.
– Зря. Поможет, попробуй.
– Выпью, но… мои сны – правда?
– В каком смысле?
– Я действительно говорю в них с Акорионом или его рисует подсознание?
– Тебе снился только Акорион? Больше никто?
Я нахмурилась, смутно припоминая какие-то не слишком приличные сны, мучившие меня в прошлом семестре, но решиться рассказать, да и вообще обдумать их, не успела. Дверь кабинета открылась, и… Яспера застыла в проходе. Можно было не сомневаться: магистр Ванджерия увидела и задравшееся до самых границ приличия платье, и руку Кеймана на моем колене, и встрепанные от беспокойного сна волосы. Одни боги ведали, что подумала Яспера, увидев эту картину, однако женщина сначала побледнела, потом покраснела и сжала губы в тонкую ниточку.
– Позже, – бросил ей Кейман.
В абсолютной тишине Яспера медленно закрыла за собой дверь. И тут же у меня дернулась нога, но Крост и не подумал убрать с нее ладонь.
– Зачем вы так с ней? – вздохнула я. – Она ведь влюблена.
– И что мне с этим обстоятельством делать? Я не в ответе за чужие чувства.
– Вы могли бы быть с ней помягче.
– А где я с ней жесток?
Я многозначительно покосилась на колено, которое уже не просто согревала ладонь мужчины – она обжигала.
– Я в своем кабинете. Если кого-либо печалит то, чем я занимаюсь у себя, им следует стучать. Ну или хотя бы носить колокольчик на шее.
– Хорошо, я поняла. Мы все во всем сами виноваты.
Кейман засмеялся:
– Может, в тебе и есть способности к обучению. Начинаешь схватывать.
– Так что с моими снами? Это ведь не просто сны. Мне кажется, что я говорю с Акорионом. Будто он в моей голове, знает каждую мысль и каждый страх.
