В ответ я рассмеялся, изо всех сил стараясь, чтобы мой смех прозвучал искренне. По-моему, это мне удалось.
– Знаю, – с сарказмом в голосе ответствовал я. – Ну и что? Кстати, о каком расследовании идет речь? Если бы я вчера не поговорил с Натаном Фордом, вы бы до сих пор сидели у себя в конторе и подсчитывали самоубийства. Или ФБР всегда так действует? Если подворачивается хорошая идея, значит ее нужно присвоить. Если дело многообещающее – о, это ваше дело! Все остальное время вы держите глаза и уши закрытыми и не видите всего того зла, что творится вокруг вас. Копы гибнут один за другим, а ФБР хоть бы что!
– Зато вы, как я погляжу, слишком близко к сердцу принимаете самоубийства полицейских! Интересно, с чего бы это?
– Да с того, что один из погибших – мой брат.
Этого Рейчел не ожидала, так что мой ответ заставил ее замолчать по меньшей мере на несколько минут. Мне показалось также, что за все время нашего знакомства мне впервые удалось пробиться сквозь броню, в которую она оделась.
– Мне очень жаль, – промолвила наконец агент Уоллинг.
– Мне тоже.
Гнев, который я испытывал всякий раз, думая о том, что случилось с Шоном, переполнял меня, но я проглотил резкие слова. Передо мной был посторонний человек, а я не собирался ни с кем делиться своими глубоко личными переживаниями. Но и совсем закрыть тему тоже было нельзя.
– Вы наверняка слышали о нем, – заметил я. – Ведь это же вы та самая Рейчел Уоллинг, которая по запросу Шона Макэвоя составила психологический портрет предполагаемого преступника?
– Да, я помню этот запрос, но мы с вашим братом ни разу не разговаривали.
– Могу я задать вам один вопрос?
– Попробуйте.
– Как вы на меня вышли?
Мне хотелось узнать, уж не Уоррен ли вывел ФБР на мой след. Если бы Рейчел подтвердила это, то я счел бы себя свободным от всех обязательств: не хватало еще отправиться в тюрьму, до последнего прикрывая предателя.
– Это было проще простого, – отозвалась Рейчел. – Необходимые сведения о вас – кто вы такой и откуда вообще взялись в Вашингтоне – любезно предоставил нам доктор Форд. Он позвонил мне сразу же после вашей вчерашней встречи, а сегодня утром я была уже в фонде. Мне казалось, что следует принять кое-какие дополнительные меры по охране архива, и я, конечно же, оказалась права. Только эти меры немного запоздали. Вы оперативно работаете, этого у вас не отнимешь, но вы же не профессиональный взломщик, вот и накосячили. Обнаружив листок бумаги, вырванный из репортерского блокнота, я убедилась, что вы меня опередили.
