Якушев вдруг почувствовал, что готов снова войти в темный сарай, где стоят рукояткой кверху его любимые грабли. Чтобы наверняка избежать ошибки, он попытался представить, что станет делать, отказавшись от предложения Ти-Рекса. Представить это было нетрудно: уроки фехтования в одном спортивном клубе, преподавание боевых единоборств в другом, платонический флирт с Дашей, мотоциклетные прогулки на самоубийственной скорости по ночным улицам, бары, дискотеки, кабаки, женщины на одну ночь, коммунальные платежи, проповеди о вреде курения из уст незабвенного Коляныча…
Дверь снова распахнулась, и в тренерскую вошел владелец и по совместительству главный менеджер спортивного зала Алексей Николаевич Веревкин, более известный как Коляныч.
— Якушев, опять?! — возмутился он, увидев в руке у своего подчиненного дымящуюся сигарету. — По-моему, я достаточно ясно высказал свое отношение к курению в спортзале. Мне что, действительно тебя уволить?
Юрий с наслаждением затянулся и с силой выдул дым в его сторону.
— Вообще-то, я хотел попросить отпуск за свой счет, — сообщил он. — Но ваш вариант мне нравится больше. Пожалуй, так мы и поступим.
* * *
Жуков стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел, как снаружи идет дождь. Лужи на вымощенном старыми бетонными плитами школьном дворе были рябыми, и в них ничего не отражалось, по карнизу размеренно стучали тяжелые капли. Этот стук в сочетании с беспорядочным шарканьем и скрежетом напильников напоминал какую-то варварскую мелодию: шарк, шарк, тук-тук-тук, шарк, шарк, тук-тук…
Мокрый бетон был усеян затоптанными желтыми листьями, сложенная из силикатного кирпича стена противоположного крыла посерела от сырости, а понизу местами проросла изумрудным мохом. Из-под припаркованной во внутреннем дворике «десятки» директора школы расползалось радужное пятно, и Жуков понял, что скоро Сан Саныч опять придет к нему с замаскированным под просьбу приказом привести в чувство этот драндулет. Машину он купил с рук, крайне неудачно, ухаживал за ней из рук вон плохо, а эксплуатировал нещадно, и, если бы не Жуков, она давно приказала бы долго жить. Впрочем, если бы не эта телега, Жукова вряд ли приняли бы на работу: золотые руки, увы, не могут заменить педагогическое образование. Сан Саныч был его соседом по дому; однажды Жуков помог ему завести бастующую машину, они разговорились, и проблема трудоустройства решилась как бы сама собой. В какой-нибудь элитной гимназии этот номер не прошел бы, но школа была небогатая, переполненная отпрысками пролетариев и люмпенов, учителей в ней не хватало катастрофически, и администрация с охотой закрывала глаза на тот факт, что свой университетский диплом Жуков купил в подземном переходе. Если опустить эту несущественную подробность, во всем остальном Жуков стал для школы настоящей находкой. Молодой, практически непьющий (по крайней мере, на работе), с умными руками, светлой головой и характером, о который неизменно обламывали зубы даже самые отпетые из учеников, он пользовался повышенным вниманием женской части коллектива, к чему, учитывая внешние данные этого контингента, вовсе не стремился.
