Так и стояли молчаливыми изваяниями на берегу озера, ожидая чуда. И оно случилось! Луна на миг спряталась за неожиданно набежавшей тучкой, а потому никто не заметил, как показалась из воды Таня. Только когда серебристые лучи вновь скользнули на землю, освещая укутанный туманом берег, все увидели стоящую у кромки воды девушку. С волос и одежды капала на землю вода, а рыжие волосы украшал венок из белых кувшинок. Выражение Таниного лица казалось странным: словно тело уже вернулось, а сознание еще нет. Таня смотрела вокруг бессмысленным взглядом, на губах блуждала удовлетворенная улыбка, но до того пугающая, что хотелось встряхнуть ее, ударить по бледным мокрым щекам, только бы снова увидеть в зеленых глазах озорной огонек.
Первой пришла в себя Соня. Бросилась к Тане и, несмотря на то, что она была мокрая, крепко обняла.
– Таня! Мы уж думали, что ты… все.
Таня бессмысленно посмотрела на подругу, снова улыбнулась.
– Ну что ты, – голос хоть и принадлежал ей, но казался таким же отстраненным, как и взгляд. Словно бы не голос, а его бледная тень. – Как же я могла? Ведь у меня скоро свадьба.
Она мягко отодвинула Соню и, не глядя на застывших подруг, пошла вперед, к деревне. Девчонки переглянулись, ничего не понимая, а затем направились следом. Уже отойдя на приличное расстояние, Аленка, шедшая последней, не выдержала, обернулась. Там, в тумане, в прохладных прозрачных водах она явственно услышала негромкий всплеск, и – ей наверняка показалось, ведь у русалок не было никакого хвоста – увидела, как большая рыба стремительно ушла на дно.
Первый день Мертвой недели
Степан
Вопреки Степиным опасениям, ночь прошла спокойно. Права оказалась баба Глаша, когда настояла на том, чтобы он добавил городским сонного отвара в самогон. Можно было бы и в чай, все равно подействовало бы, но отвар в этом году получился до отвращения горьким, только в самогоне его и удалось скрыть. Степа, хоть и пил наравне со всеми, заранее принял бодрящую настойку, которая нейтрализовала действие снотворного. Он бы с удовольствием уснул, но спать было нельзя. Он не стал пугать Мирру, но голодные мертвяки в первую ночь очень коварны, пробивают любую защиту, если чувствуют близкую добычу, лучше быть начеку. А трое городских людей, ничего не понимающих в местных обычаях, зато обладающие такой силой – добыча, ради которой стоит рискнуть. Вот Степа и лежал всю ночь на лавке, прислушиваясь к шуршанию за окном, к скрежету острых когтей по крыше, к вою и стонам, сжимая в руках мешочек с заговоренной бабой Глашей солью.
