Сегодня вечером после того, как Сяо-ма ушел вторично, хозяин снова пришел к Тянь-бао.
— Старина Чжан, — начал он, — поскорее придумай что-нибудь! Я ведь не твой сын!
Тянь-бао молча выслушал этот очередной упрек. «Не зря говорят, что когда ешь чужое, то рот сужается, а когда пользуешься чужим — руки укорачиваются», — подумал Тянь-бао с горечью и ничего не ответил на слова хозяина.
— Старина Чжан, что же ты притворяешься глухонемым! — не отставал от него хозяин. — Я же ни к чему не принуждаю тебя. Но ты сам подумай: чувствуешь ты себя по-прежнему плохо, врача позвать не на что, Сяо-ма каждый день ходит побираться, и если бы не это, то вы бы голодали. То, что вы живете у меня и не платите, не так уж важно. Но если с тобой случится несчастье, то кому я передам твоих детей? Почтенный Чжан, прошу тебя подумать обо всем этом.
Слова хозяина затронули самое больное место Тянь-бао, он громко зарыдал и, вытянув свои худые руки, ухватился за руку хозяина.
— Ай-яй-яй! Какие у тебя холодные руки! — удивленно воскликнул хозяин и подумал про себя, что Тянь-бао умрет в ближайшее время.
— Хозяин Ли! Прошу тебя, успокойся! Даже если я умру, то все равно твои деньги не пропадут!
В это время с полной корзинкой вошел Сяо-ма. Уже совсем стемнело. Сяо-ма сегодня повезло: он собрал восемь медяков и целую корзинку овощей, на лице его играла улыбка. Увидев разгневанного хозяина и залитое слезами лицо отца, он догадался, что хозяин снова требовал уплаты долга. Широко раскрыв глаза, он крикнул хозяину:
— Там у вас собака стащила что-то на кухне!
Тот выбежал из комнаты, ругаясь на ходу. Сяо-ма рассмеялся, подхватил на руки Шунь-мэй и пошутил:
— Ты посмотри, сестренка, собаку еще и не ударили, а она уже убежала!
В ответ Шунь-мэй залилась громким смехом.
— Не смей больше этого делать! — строго сказал сыну Тянь-бао. — Нехорошо людей ругать, не наше это дело!
— Не сердись, папа, — подавив улыбку, сказал Сяо-ма. — Я исправлюсь.
Сяо-ма сварил принесенные овощи с мясом и стал кормить отца и сестру, сам на этот раз тоже немного поел. Чувствуя в овощах запах мяса, Тянь-бао сегодня съел несколько больше, чем обычно. Поистине «голодному и о́труби слаще меда, а сытому и мед в горло не лезет»!
— Почему же дядя Тянь-и не приедет проведать нас? — спросил Сяо-ма.
— Он работает на людей, — глубоко вздохнув, ответил Тянь-бао, — и люди им распоряжаются. Он не хозяин сам себе. Да если бы он и приехал, что бы от этого изменилось!
