— И Анной, — говорю я.
— Мальчиками-подростками и Анной к потенциально опасному провалу в земле, и для всего это придётся устраивать нарушения, — он поворачивается к моей матери. — Тебя это вообще не волнует?
Мой взгляд перескакивает с отца на мать, в котором, хоть она и не радуется как раньше, она дарит мне подозрительно искреннюю улыбку.
— Конечно же, это волнует меня. Она наша… дочь, — говорит она, и мой разум подключается только в эту небольшую паузу. — Но я просто счастлива от того, что она выберется из дома. Что она будет говорить с другими людьми, кроме Дорис. Будет здорово, если она вновь будет вести себя как ребёнок.
— Но этот Уэйд ненормальный. Что, если он попросит её спрыгнуть с обрыва?
— Его даже не будет с нами, — говорю я. — Но если бы и был, зачем ему просить меня прыгать с обрыва?
Отец слишком занят своим возмущением, чтобы ответить на это. Он двигается ближе к маме.
— А Эллиот Торн — это вообще хулиган. Разве ты не боишься, что он заставит её, ну не знаю, что-нибудь украсть?
Я падаю обратно на диван, позволяя пухлым подушкам поглотить меня.
— В этом ведь и весь смысл охоты за сокровищами, не так ли?
— Ненавижу, когда ты применяешь на мне логику, — говорит отец через плечо. Он переносит внимание на мать, — Это может занять много времени. Она может забеременеть, проведя столько времени с этими мальчиками.
— Это не так работает, — говорит мама со смехом, — кроме того, мы дадим ей неделю, не больше.
Ещё одна божья коровка садится на меня, жирная и скорее рыжая, чем красная. Я перемещаю её на свою ладонь, позволяю проползти по указательному пальцу.
— Она хотела, чтобы я отправилась туда.
Мой отец смотрит на меня. По-настоящему смотрит на меня.
— Я знаю, — говорит он, — я знаю, что ты скучаешь по ней.
Он говорит это, как будто я единственный человек, который замечает, что Сэйди нет. Будто бы он сам не читает стихи в темноте, чтобы снова чувствовать себя рядом с ней. Будто бы мама со слезами не стирает её наволочку. Будто бы весь город не скучает по ней, даже кот Кит, приходивший каждый четверг за молоком и тунцом, который Сэйди оставляла ему на крыльце. Как-то в четверг уже после её смерти, я увидела, как этот бродяга болтается рядом с домом, будто бы он потерял своего близнеца.
— Она заставила меня пообещать ей. Пожалуйста, не заставляйте меня нарушить обещание.
— Это грязный приём, детка.
Мама смотрит на отца, высоко подняв брови. Он кивает, будто она говорит вслух, и мне вспоминается тихий разговор Эллиота и Гейба на днях. Множество разговоров с Сэйди. Это происходит, когда жизни двух людей связаны столь долгий срок. Их мышление становится настолько схожим, что им не нужно говорить, чтобы сказать то, что имеется в виду.
