Алая сфера, наконец, напиталась, выросла до размеров квоффла, засветилась особенно ярко и запульсировала. В тот же миг Фридрих оградил себя особым щитом, идущим в паре с этим заклятием, чтобы самого его не зацепило атакой, — и сфера, в секунду сжавшись до точки, взорвалась, разлив поток обжигающей энергии по площадке, заполнив ею весь ограниченный внешним барьером объём. Находясь за собственным щитом, Фридрих усмехнулся, когда услышал, как закричал его противник; продержав чары ещё пару секунд, Фридрих снял их и опустил щит.
— Победитель — Фридрих фон Винтерхальтер, Дурмстранг! — прокатилось по залу громкое объявление, и публика наградила его щедрыми овациями.
Вернув палочку в держатель на поясе, Фридрих гордо принял восторг зрителей, а затем бросил взгляд на противника. К Диего уже подбежали целители и теперь укладывали его на носилки; сильно ранен он не был (Фридрих остановил заклинание раньше, чем оно нанесло хотя бы даже четверть вреда, причинить который было способно), но потерял сознание. Дав дорогу целителям, Фридрих покинул площадку и прошёл в ложу участников, где сел рядом с Лаубе.
— Хорошо, — кивнул тот, более чем удовлетворённый — всё произошедшее было в рамках правил.
В следующем бою синеволосая американка, Саманта Харт, в результате упорного боя выбила из турнира японку Кейко Мацуду (то, что двух единственных девушек чемпионата поставили друг против друга, вызывало определённые вопросы к параметрам, заложенным в артефакт), что сделало её противницей Фридриха в следующем этапе, и этот бой обещал быть интересней сегодняшнего.
Когда очередь дошла до него, Штайнер также расправился с противником без особого труда — попавшийся ему американец был слишком порывист в атаках, базируя всю свою тактику ведения боя на попытках застичь противника врасплох. Быть может, с кем-нибудь другим подобное ему провернуть бы и удалось — парень был вовсе не слабаком, — однако Штайнер слишком внимателен, чтобы с ним можно было совладать таким образом. Так что бой закончился быстро и достаточно предсказуемо: американец был обезоружен и вынужден признать своё поражение.
Не присоединяясь к общим аплодисментам, Фридрих перевёл взгляд на судейскую ложу. Внимание его тот час же привлекла девушка, занявшая пустовавшее большую часть боёв место слева от Мелехова; чуть приглядевшись, Фридрих узнал в молодой ведьме ту, что накануне предложила Диего Фидальго взять к себе его лемура — животное и сейчас сидело на её коленях, и девушка поглаживала его. Она что-то говорила Мелехову, и тот слушал с улыбкой, на сей раз вполне искренней. «Дочь?» — подумал Фридрих и сузил глаза.
