Представление уже кончилось, и сейчас на сцене, возведённой в центре Ярмарочной площади, играли музыканты; под весёлый мотив народ отплясывал что-то весьма беспорядочное. Не останавливаясь, Фридрих пробрался на другую сторону площади и оттуда свернул в переулки. Он хорошо знал Буян, поэтому не заблудился в лабиринте и через некоторое время оказался в районе, где звуки музыки и смех не были слышны совсем; здесь между домами бродили подозрительного вида маги, одаривавшие любого прохожего хищными взглядами. Впрочем, сброд расступался и жался к стенам, когда видел юношу в алой мантии — любой на острове знал, что на студентов Дурмстранга нападать опасно по многим причинам.
У входа в «Барсучью нору» по бокам от двери стояли два мага в чёрных мантиях и придирчиво проверяли тех, кто хотел войти: человек пять собралось перед входом, но стражи никого из них пускать явно не собирались. Однако Фридриха они знали (как и то, что он хорошо платит), поэтому дали ему пройти без вопросов, один даже кивнул в знак приветствия.
Внутри, в отличие от тихой улицы, царствовало сплетение звона кружек и звуков борьбы, почти утопавших в одобрительном рёве и хмельных криках подвыпившей публики. Коротко усмехнувшись, Фридрих прошёл из холла в просторный зал, слабо освещённый немногочисленными свечами; больше всего света было над бойцовской ямой, вокруг которой столпилась львиная доля посетителей, криками ещё больше раззадоривая красных колпаков, упоённо колотящих друг друга дубинами; у одного уже был выбит глаз, а второй кренился на правый бок, когда делал шаг.
Постояв у края ямы недолго, лишь чтобы оценить сегодняшний уровень накала страстей, Фридрих отошёл к бару и взял себе пиво, после чего обвёл взглядом зал. Среди присутствующих немало людей было в масках (далеко не каждый желал быть узнанным), и вместе с тем многих из них было легко опознать — скрывая лица, волшебники забывали спрятать в карманы отличавшие их украшения, те же перстни или броши с родовыми гербами. Подобный список знатных гостей мог быть на приёме в доме какого-нибудь министра, где все эти маги, чванливые и под руки с унылыми супругами, высокопарно бы рассуждали о мире и политике… А здесь, на Буяне, среди запаха пота, пива и крови они кричали, точно дикари, добиваясь, чтобы красные колпаки колотили друг друга сильней, были безжалостней. «Идеальное доказательства животности человеческой природы», — подумал Фридрих, но не стал развивать эту мысль — она была философской и бессмысленной, пустой. Да и был в «Норе» юноша не для рассуждений; атмосфера начала горячить, разогнала кровь, а звуки борьбы со стороны бойцовской ямы делались всё ожесточённей. Предвкушая весёлую ночь, Фридрих взял вторую кружку пива и двинулся было к яме, но тут его окликнула компания молодых людей, в которых он признал выпускников прошлого года немецкого отделения Дурмстранга, и подсел к знакомым.
