Мадара с завидным профессионализмом игнорировал все невербальные посылы Изуны, настойчиво предлагавшие ему либо отлепиться от Хитоми-химе, либо долго и мучительно… нет, не умирать: это было бы слишком просто, а долго и мучительно выслушивать проповеди Хаширамы о великой силе единения, которая сокрыта в Конохе. Тобирама едва не вздрогнул то ли от того, что представил себе сию экзекуцию в лицах и красках, то ли от осознания, что понял столь мудрёные мысли Изуны лишь по его Ки. Фонило знатно: даже уважительно державшие дистанцию от глав кланов гости праздника принялись оборачиваться.
То, с каким непробиваемым спокойствием Мадара продолжал играть свою роль, заслуживало восхищения.
Хаширама тем временем продолжал что-то вдохновенно распрягать, но подрагивающая бровь выдавала его желание отцепить Мадару от химе самостоятельно и утащить друга в сторонку, где устроить допрос. Мадара это явно понимал, поэтому все его ленивые ответы сочились двусмысленностью и нескрываемым тёмным весельем. Оно и понятно: для любого Учихи святое дело — подействовать кому-то на нервы, а если повернуть это выходит с несколькими людьми за раз — и того лучше.
Застывшая между ними Хитоми казалась откровенно лишней. Хьюга-химе поглядывала то на одного, то на другого главу союзных кланов с феерически холодным равнодушием, которое, как Тобирама предполагал, передавалось вместе с Бьякуганом. При этом девушка неожиданно упорно не смотрела в сторону Тобирамы и Изуны, хотя то и дело скользила внимательным взглядом по округе. Когда вокруг Изуны заклубилось огненное облако, молочно-белые щёки химе едва приметно порозовели.
Изуна вдруг чуть склонил голову вбок, и Ки осбалбло. Это могло значить лишь одно: план мести в его сознании прорисовался в мельчайших деталях — осталось лишь воплотить.
На этом моменте настало время оттащить Изуну любыми совместимыми с его жизнью способами куда-нибудь в сторону, чтобы он наблюдал за представлением чуть поодаль. Наблюдал и делал выводы, которые, направленные паранойей, совершенно точно в данных обстоятельствах не могли выйти даже более-менее близкими к правде. Но, собственно, на то и был расчёт.
Понимая, что пришла пора действовать ему, Тобирама дёрнул Изуну за локоть.
— Пошли за саке, пока всё не разобрали.
— Да какое к Шинигами?!.. — Изуна вновь вспыхнул и тут же остыл, приняв задумчивый вид. — А давай, — и очень решительно направился к стойке, у которой столпился народ.
