Осторожно подкравшись ближе, Анко принюхалась. Трупом определённо не пахло; не пахло вообще ничем, и это было плохо — сложнее определить, что внутри. Анко вытащила сенбон и очень аккуратно, каждый миг готовая отскочить, потянулась им к коробке. Двадцать сантиметров… Десять… Пять… Игла коснулась картона, неглубоко вошла в него, однако ничего не произошло.
Нахмурившись, Анко отложила сенбон и, уперев руки в бока, задумалась. Вопроса было три: что это, кто принёс и как проник в квартиру специального джонина Конохи. И если из последнего при любом ответе всего лишь следовало, что необходимо срочно менять замки на дверях и модели ловушек, которые Анко перед уходом всегда устанавливала на окна и дверь балкона, то первые два были тесно связаны между собой.
Эту штуку подбросили враги? У Анко было достаточно недоброжелателей и тех, кто спал и видел её в гробу. Но почему тогда не устроили засаду или, что было бы логичнее, не заготовили ловушку поближе ко входу, чтобы только вошедшая, уставшая после миссии и в состоянии «ну наконец-то дом» Анко расслабилась и не успела среагировать на опасность? Как-то это глупо.
Куренай? Нет, точно не она. Куренай — единственный человек, у которого есть дубликат ключа от квартиры Анко, — непременно оставила бы записку с пояснением, что принесла и зачем.
Сасори?..
«Вот на него, кстати, похоже», — подумала Анко, не испытывая удивления. Сасори отличался странными ходами. Он мог не давать знать о себе месяцами, а затем Анко приходила срочная просьба о встрече от осведомителя, на которую она мчалась через всю страну — и находила в условном месте кукловода, с самым невозмутимым видом сообщавшего, что соскучился. За подобное так и хотелось придушить его, но останавливало знание, что Пятая не одобрит жестокое убийство одного из видных токубецу джонинов Суны, основного союзника Конохи. Ну и жаркое продолжение встречи, конечно, тоже играло роль.
Однако прежде Сасори никогда не приходил на её территорию без ведома Анко. Он уважал её право на логово: отчасти из-за понимания, как важно для шиноби иметь его, своё место, где комфортно и можно спокойно спать, не тянуться к кунаю при каждом шорохе; отчасти, естественно, чтобы Анко отвечала тем же ему. Проникновением сюда он нарушил бы границу приемлемого, установленную в их отношениях. Да ещё и притащить какую-то коробку…
«Ну что, была не была?» — мысленно спросила себя Анко и подошла вплотную к столу. Посомневавшись ещё миг, она коснулась коробки пальцем — ничего не произошло, и тогда Анко вскрыла упаковку.
