— Анко, уймись, я несъедобный.
— Съедобный! — заспорила она и сумасшедше оскалилась, глядя на его капающую на плечо кровь. Сожрала бы с потрохами!
— Ядовитый и жёсткий, — самоиронично заметил Сасори, удобнее перехватывая её под ягодицы.
— Вку-у-ус-с-сный… и вообще, мне виднее! — доказывая, Анко попыталась впиться зубами снова, но хитрый кукольник раньше захватил её в поцелуй, от которого губы горят, а кровь буквально кипит. А ещё что-то творится с сердцем, со всеми системами чувств, привычными осями координат. Все рефлексы задушены, кроме одного-единственного: быть с ним. Просто быть, быть собой и знать, что её хотят — и возьмут, причём так, как понравится обоим.
Какая-то комната, видимо, конечная цель пути, намеченная Сасори — за закрывшейся дверью летит на пол верхняя одежда, и до одури сложно определиться с первостепенным желанием: раздеть или раздеться самой. Эта заминка была использована Сасори, чтобы остановить кровь, капающую из уха, и залечить мелкую рану.
— Эй! — от такого Анко аж слезла с него и упёрла руки в бока. — То есть, мне спину снова шрамами разукрашивать нормально, а себя сразу лечишь?!
— Из нас двоих мазохистка ты, — хмыкнул Сасори, на что Анко раздражённо цыкнула. — Мне нравится твой взгляд, — улыбка вышла совершенно пошлой. — Будешь меня о чём-то умолять?
— На коленях — в самый раз? — вспомнила Анко его давнюю подначку. Она определилась с порывом и запустила пальцы под его свитер, касаясь крепких мышц.
Сасори одежда явно, как и ей, казалась лишней. Он скинул свитер, стянул порезанную на спине и напитавшуюся кровью водолазку с Анко — и шумно выдохнул, легко коснувшись её тонкой ключицы. Анко с урчанием выгнулась, продлевая прикосновение.
— Если я найду хоть один новый шрам… — прошептал Сасори, скользя тёмным взглядом по её коже, с настойчивостью маньяка выискивая изъяны.
— Найдёшь, — дыхание сбивалось, и кто бы объяснил конкретно, почему именно от близости Сасори, его прикосновений. Быстро облизнув губы, Анко взяла его руку и положила себе на рёбра со стороны сердца, завела чуть назад. — Лето, миссия А-ранга, — проговорила она, давая ему почувствовать длинный шрам. — Рубанули камой, едва увернулась. А вот это, — переложила руку на бедро, — мой собственный кунай.
— Почему не залечила? — зашипел Сасори, сильно сжимая пальцы.
— Так ведь не для кого стараться было, — невинно пожала плечами Анко. — Ты у меня единственный из знакомых повёрнут на коже.
— Шрамы на таком теле — неэстетично.
