— Дружба? — Анко неподдельно удивилась, но тут же зло фыркнула: — Ага, у клиента с юдзё тоже дружба.
Мадара отстранился, сел. Его Шаринган на мгновение вспыхнул и погас, а Ки придавила.
— Если так себя ставишь, могу заплатить и отослать прочь.
— Платите, — бросила Анко. Встав с кровати, она добралась до своих вещей и выудила пачку сигарет и зажигалку, отошла к окну, прикурила и глубоко затянулась. В горле стоял ком чего-то склизкого, мерзкого, а она не хотела показывать слабость Учихе. Он не терпит слабость и размазывание соплей, ведь сам — стальной, несгибаемый. И те, кто рядом, должны соответствовать, иначе вмиг будут лишены всякой симпатии и выброшены из круга, забыты. Этого Анко не хотела, боялась, потому что Мадара ей искренне нравился — как шиноби, как красивый мужчина… как друг. Человек, с которым можно чуточку больше, чем разумно и адекватно, а после не будет мучительно стыдно смотреть в глаза.
Только бы он не заметил, что она сломалась, только бы не отвернулся!..
Анко вздрогнула, когда Мадара подошёл к ней и развернул к себе.
— Оплачу возможностью спокойно поспать, — в его глазах вновь расцвёл Шаринган, закружили вокруг зрачка томое. — Сегодня кошмары тебя не потревожат.
События развиваются в сюжете главы «Очень жаркое Рождество» второго тома «Двух миров».
— Да-а, я уже чувствую, что ты по мне скучал, Сасори…
— Скучал.
Как они вышли из того переулка неподалёку от бара, откуда кукловод её выдернул, Анко почти не помнила — всё её внимание безраздельно принадлежало Сасори, его руке на талии, мягким волосам, зарываться в которые носом и пальцами можно было прямо на ходу. Выдержки хватало лишь на то, чтобы не начать его раздевать прям там, на улице, под искрами гирлянд и мягким снегом британского Рождества.
— Потерпи, — шепнул Сасори, мимолётно целуя её в висок. — Скоро придём.
— Я полгода терпела, — зашипела Анко в ответ и, пока красный сигнал светофора остановил их на перекрёстке улиц, прильнула к кукловоду, потёрлась всем телом. — Ками… ты ведь, нелюдь, заставил меня привыкнуть к такому охеренному крышесносному сексу, а потом свалил в закат…
Сасори крепче сжал пальцы на её рёбрах.
— Не начинай по новой, я с первого раза понял, что ты очень расстроилась новости о моей гибели.
— Не забывай, сначала я ещё расстроилась из-за того, что ты нас предал, — ухмыльнулась Анко, уже нарочно его провоцируя.
— Всё это более неактуально, — возразил Сасори. Машинам загорелся красный, и алый блик как всегда причудливо расцветил карие глаза Сасори. — Конечно, если отряд и руководство согласятся меня принять после инсценирования собственной смерти.
