Братец Иванушка | страница 5

Очнулся, когда услышал своё имя. Это мой провожатый освобождал меня, разгребая снег ногами:

— Буран нет. Надо ехать.

Я поднялся на ноги. Было тихо. Над тундрой сверкали тысячи серебряных звёзд. Я посмотрел на часы, получалось, что мы, убаюканные пургой, пролежали под снегом десять часов.

Поели, запрягли оленей, и двинулись в путь. Перед нами расстилалось бескрайнее снежное поле. Вдруг под копытами оленей взметнулся белым пламенем снег — рванулась в сторону стая белых птиц.

— Куропатки! — закричал ненец. — Умный птица. Спит в снегу. От бурана прячется в снегу. Мы, однако, тоже хитрый, как куропатки!

Он засмеялся, радуясь звездному небу, белому простору и, наверное, догадливости своих далёких предков, которые научились у птиц пережидать непогоду нехитрым способом, смысл которого раскрывается всего в двух словах — куропатка-чум, дом куропатки.

У инспектора рыбоохраны Василия Павловича объявился в доме медвежонок. Охотники подарили. Шерсть у камчатских и курильских медведей чёрная, потому и назвал инспектор своего подопечного Чернышом. Сначала его кормили сгущённым молоком, разведённым в тёплой воде. Оно очень нравилось медвежонку, и он старательно вылизывал свою чашку. Потом Черныш стал есть рыбные консервы и не отказывался от супа, приготовленного из сухих овощей.

Первое время Василий Павлович не мог нарадоваться на медвежонка: уж больно забавный и приятный зверёныш — мордочка острая, глаза живые, весёлые, сам чёрный, а на груди белое пятно; с людьми играет, как котёнок, кувыркается, встаёт на задние лапы. Особенно любил Черныш возиться с пуховым одеялом: накрывался им, делал из него убежище, таскал по полу, подкрадывался и набрасывался, будто одеяло было живым. Василий Павлович повздыхал, повздыхал и отдал одеяло медвежонку в полное его распоряжение. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало!

Черныш рос да рос, превратился в красивого сильного зверя, а чтобы подчеркнуть свою самостоятельность, стал ходить обедать в столовую. Вот тут-то и сказался его дерзкий, неуживчивый характер. А надо сразу сказать, что курильские медведи гораздо злее российских бурых мишек. Если в столовой Черныша гнали прочь, он не отходил в сторону, а, обиженно сопя, норовил лапой дать затрещину обидчику. Теперь представьте, что вы несёте горючие щи, а какой-то неотёсанный лохматый грубиян толкает вас так, что капуста из щей разлетается по всей столовой. Конечно, это никому не понравится.