— Тогда что ж… Ты не согласна, что ли? — уже с обидой спросил он.
— Конечно, нет! — выкрикнула вдруг Ася весело. И сразу ей полегчало, точно клещи держали внутри и вот отпустили!
— Ннну… Не знаю уж… Я как-то не ожидал. — Он согнулся над рулем, старый уже, несчастный, неудачливый человек. (Ну и пусть! Пусть неудачливый, мне-то что!) — Куда же тебя везти?
— Да никуда. Я здесь выйду. Тут уже близко.
Аська раскрыла дверцу, выпрыгнула легко и пошла лесом — за елки, за березы, подальше от дороги. Машина что-то не трогалась, — не слышно ее. Ася оглянулась. Человек стоял в своей яркой (теперь ярко-желтой) рубашке и смотрел ей вслед.
— Ася!
Она остановилась. Человек побежал, кинулся к ней, обнял, стал целовать ее голову, плечи, руки:
— Прости меня, девочка, Асенька, прости меня, я дня без тебя не смогу, я тебе главного не сказал, это как-то звучит избито, но наплевать на все — я влюбился в тебя до смерти, никогда так… Хочешь… ну что ты хочешь, чтоб я сделал? Голову об эту ель разобью, хочешь? — и рванул к дереву.
Ася вцепилась в его руку:
— Стойте! Это сосна!
Он захохотал дико:
— Сосна? Это другое дело!
Обхватил ее, закружил, поднял выше головы, заглядывая в глаза.
— Ася! Да я для тебя все! Ну все, что вздумается! Будешь приказывать!
Ася улыбнулась на эти наивные прельстительные речи, а он воодушевился еще больше:
— Ты станешь женой одного из самых сильных людей!
— Это вы? — удивилась Ася.
— Я, я. Не сейчас, но буду. Вот увидишь! Я ищу этого, и я умею добиваться! — И смутился: — Ой, прости. Но может, тут-то, с тобой, я уже добился? А? И зря теперь болтаю?! — Он держал ее за плечи, резко встряхивая. — Ну, подумай. Не понравлюсь — прогонишь. Пошел, скажешь, старый козел!
Они уже оба смеялись и целовались, и смеялись снова. И в обнимку дошли до «Москвичка» и, смеясь чему-то, подъехали к бабушкиному дому.
Но вот уж бабка ни улыбочки не выдавила. Выслушала их, внимательно оглядела молодого человека (немного за тридцать — с ее вершин это еще молодость), потом метнула холодный взгляд в сторону своей любимой внучки и попросила их подумать.
— Вы подумайте, и я подумаю. Авось что-нибудь и сообразим толковое. До свидания, Владислав… э… э… Николаевич, да?
Ничего она не забыла, просто хотела дать понять, что знать его не знает и не стремится.
Когда человек этот ушел, заговорщически кивнув Аське, Алина села на кровать и указала внучке место возле себя.
— Ты что ж это, а? Дурочка какая! Можно так бабку приканчивать?
